На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова (2018)

Особой необходимости проверять Светку не было. Из штаба Алика погнал звонок Салтыкова. Силинский опричник с утра напомнил, что до выборов осталась неделя. Значит, пришло время сделать заявление о том, что он отдает свои голоса в пользу старейшего. При одной этой мысли Алика корежило, как черта в церкви. Он так и не сказал Аркадьеву о том, что был всего лишь дублером Силина. Признаться в этом сразу значило бы лишиться его поддержки, а потом у него и вовсе не хватило духу. Это означало бы, что их сотрудничество было построено на обмане. Потерять такого союзника равносильно политическому самоубийству.

Да и ребят он не мог подвести. После того как они пару месяцев пахали, точно безумные, собранные голоса были уже не галочками на бумаге, а родным детищем, выпестованным и выстраданным. Как объяснить свое отступничество команде? Вряд ли его поймут после пламенных речей и призывов. Даже те, кто получал за свою работу зарплату, пошли за ним не из-за денег, а потому что поверили. Понятное дело, что во время предвыборной кампании врут все. Кто сильно щепетильный, вымой ручки и отойди в сторонку. Но лгать своим – не по понятиям. Последнее дело предавать команду.

Чем больше Алик думал, тем отчетливее понимал: после слива голосов ему останется в лучшем случае ходить в шавках у Силина в ожидании подачек с барского стола. Собственные амбиции следовало зарыть и на холмике поставить табличку: «Здесь покоится карьера, погибшая в результате добровольного аборта».

Завтра штаб погрузится в тишину. Встречи с избирателями на конфетной фабрике и в типографии, которая за чисто символическую плату печатала листовки и плакаты, придется отменить, а команду распустить.

Входя в штаб, Алик все еще не знал, как поступить. Перешагнув порог, он сразу же понял: что-то случилось. Аркадьева не было. В тесной квартирке царило необычайное оживление. Ребята встретили кандидата приветственным гулом, а Олюня, одна из активисток, подскочила к нему и чмокнула в щеку. В соответствии с имиджем рубахи-парня Алик с самого начала установил в штабе неформальные отношения и все же не переступал определенной черты. Во всяком случае, со здешними девочками не спал. Подобный прием его обескуражил.

– Соскучились, что ли? – не слишком приветливо буркнул он.

В создавшейся ситуации говорить о том, что он выбывает из гонки, было еще противнее.

Воронин похлопал Алика по плечу:

– Тут такое дело, чел, мы без твоего ведома провели опросец среди народа.

– И?..

Алик вопросительно посмотрел на Славку. Тот расплылся в улыбке:

– Мы почти лидируем!

Сообщение было принято возгласами «Ура!»

Искренняя радость ребят повергла Алика в еще большее уныние. На душе сделалось совсем гнусно. Худший момент, чтобы выйти из игры, было трудно придумать. Одно дело уступить, когда проигрываешь, и совсем другое – когда победа манит тебя доступностью, как распутная девка голыми коленками. Аркадьев его не простит, а нынешние единомышленники станут презирать. Ему уже никогда не сплотить такую же преданную команду, потому что смердящий шлейф предательства будет всегда следовать за ним по пятам.

Решение пришло неожиданно. Если ему предстоит выбирать между командой и Силиным, то команда важнее. Силин способен попортить много крови, но, с другой стороны, выборы – игра. Пешка может оказаться в дамках. Ссориться с Силиным было опасно, но риск давал шанс на победу. А преждевременная капитуляция, кроме проигрыша, ничего не сулила.

– Отлично! – сказал Алик. – Значит, мы таки надерем им задницу. А Дмитрич где?

– Он нам не докладывает, но он знает. Крутой чел, – одобрительно произнес Славка.

Алик предложил:

– Кто-нибудь смотайтесь за парой бутылок вина. Только дешевку не берите – неизвестно, где она разливалась.

– Что нам пара бутылок? Может, чего покрепче? – предложил кто-то из парней.