На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова (2018)

– Если выйдем первыми, будет тебе и покрепче, – пообещал Алик, – а пока нужен трезвый ум. Мы еще не победили. Бездельничать рано.

Приняв решение, лидер предвыборной гонки почувствовал облегчение, словно сбросил с плеч тяжелый балласт. Это еще раз убедило его, что он на верном пути.

Через полчаса появился Аркадьев. Увидев вино и торты, он довольно холодно улыбнулся:

– Празднуете?

– Так ведь рейтинг! Но без вас бы мы… – Славка едва не захлебывался от переполнявших его чувств.

– Надо сказать, мы сильно раззадорили соперников, так что радоваться рано. Надо ожидать вброса, процентов восемь-десять. На большее они не отважатся, но и этого будет достаточно, чтобы тебя подвинуть.

– А мы не можем тоже? – спросил Алик.

– Пока что нет. Ты новичок. С тобой никто не станет связываться.

– И что же делать?

Алик лихорадочно соображал. Может быть, разумнее смириться и слить голоса Силину? Но нет, это было бы полным пораженчеством.

– Нужно блокировать вброс. Для этого тебе придется применить все свое обаяние, чтобы полиция в день выборов сделала облавы на некоторые участки.

Жизнь продолжалась.

Салтыков напомнил о себе ближе к вечеру. Увидев номер своего надзирателя на дисплее, Алик проигнорировал звонок. После второго непринятого вызова он понял, что в ближайшее время придется ждать визита. Значит, дома лучше не появляться. Впрочем, в штабе его тоже могли достать.

Аркадьев опять уехал. Может быть, к лучшему. Объясняться с ним Алику совсем не светило. Аркадьев был прожженным спецом и сразу бы раскусил, что тут нечисто.

Алик отозвал Воронина:

– Дело есть.

Они вышли на лестничную площадку.

– Случилось чего?

Алик кивнул.

– Силин требует, чтобы я отдал ему свои голоса.

– Ни фига себе! С какой радости?

– А с такой, что мы им как бельмо на глазу. Так просто власть никто не отдает.

– И когда они к тебе подкатили?

– Несколько дней назад, – солгал Алик. – А сегодня напомнили о себе.

Воронин уставился на него со странным выражением восторга и беспокойства.

– Дмитрич знает?

Алик помотал головой.

– Ну ты железобетон. Чел без нервов.

Похвала польстила Алику. Имидж героя нравился ему куда больше, чем имидж слабака и предателя.

– Что решил? – спросил Воронин.

Алик пожал плечами:

– Думаю, до выборов мне дома и в штабе лучше не появляться. Благо осталась всего неделя. Вас они пытать не станут, не та ставка.

– Хочешь, подселяйся ко мне. Поживешь в общаге. Туда и работу штаба частично перенесем.

Алик помотал головой:

– Боюсь, нас быстро вычислят. Есть у меня вариантец. У друга комната в коммуналке, а он сейчас к невесте переехал.

– А соседи не возбухнут?

Алик положил руку Славке на плечо:

– С соседями договоримся.

Глава 17

Было тихо. Клен по-дружески махал в окно разноцветными ладонями листьев. В голове всплыли строчки:

«Осень только взялась за работу, только вынула кисть и резец, положила кой-где позолоту, кое-где уронила багрец…»[3]

Борис попытался вспомнить, чьи это стихи, но имя ускользало. Впрочем, это было неважно. Через двести-триста лет никого не вспомнят. Или почти никого. Бывают, конечно, исключения. Публий Овидий Назон родился еще до нашей эры, а поди ж ты, имя на слуху. Но кто его читает? Жил человек, написал поэмы, а остались одни названия, шелуха. Вот такие «Метаморфозы[4]».