Плененные - Кай Майер (2019)

– Так это вы создали шарнир-дитя? Галатею?

– Она должна была стать моим шедевром. Во многих отношениях она – лучшее, что я создал. Но в конце концов она меня страшно разочаровала: именно потому, что в первый момент казалась совершенством. – Северин шел позади Ауры, в нескольких шагах. – А где вы ее видели?

– Первый раз здесь, во дворце. А потом в городе, на Замковой лестнице.

– Здесь во дворце? – Он помрачнел. – Тут ей совершенно нечего делать. Эстелла разобьет ее на куски, если увидит, да и остальные, наверное, не обрадуются.

– Адам отказался признать, что видел ее.

– Он считает, что это неправильно – вкладывать в искусственные тела жизнь. Или подобие жизни.

– И все же он делает их для вас, эти тела.

– Потому что я, в свою очередь, помогаю ему, когда Эстелла строит козни против него и его сестры. Как правило, он предпочитает просто не замечать мою работу. Но я привык сражаться с ветряными мельницами. Нередко даже небольшой успех вскоре оборачивается поражением. А в этой семье никогда не забывают напомнить мне о моих неудачах.

– Но Галатея, похоже, действительно живая.

– Мышление у нее – если можно это так назвать – на уровне амебы. Конечно, для куклы это уже немало. Но я ожидал от нее куда больше!

– И все же она самостоятельно передвигается по городу.

– Да, иногда она от меня сбегает. Во дворце столько выходов, что не уследишь. Удивительно, что пока сломалась только нога.

– И все же она живая. В какой-то степени.

– Она научилась заводить свой собственный механизм, вот и все. Ходить у меня тут и другие умели, и даже быстрее и изящнее, чем она. Но в какой-то момент все они останавливались и больше не трогались с места. Как фигурка в музыкальной шкатулке: нужно завести механизм, чтобы фигурка плясала. А малышка Галатея, при всей своей неуклюжести, единственная из всех научилась сама себя заводить. Снова и снова – и так уже много лет.

– Но ведь это значит, что она способна обучаться.

– Даже у дождевого червя есть инстинкт самосохранения. Каждая ящерица знает, что делать, чтобы выжить. Это еще не мышление. Во всяком случае, не то, что я задумывал.

– Однако же она человек в гораздо большей степени, чем все, что тут стоит. – Аура обвела глазами мастерскую. Со всех сторон на нее глядели мертвые лица. – У Жан-Поля сказано, что люди – машины ангелов. А ваши машины тогда что такое?

Северин вынул из одного из ящиков длинную иглу, подошел к одной из готовых кукол и уколол ей по очереди все пальцы на правой руке.

– Они не чувствуют, – сказал он. – В этом их фундаментальное отличие от человека. Мышление возникает, когда встречаются разум и чувство. – С подавленным видом он отпустил искусственную руку. Теперь Аура заметила, что у него в руках не игла, а часовая стрелка. – А они не обладают ни малейшей чувствительностью. Пока мне не удастся привить им эмоции, они останутся просто заводными куклами.

– И все же вы ищете возможность подарить им вечную жизнь?

– Horologium Aeternum, вечные часы. – Он мечтательно вздохнул. – Своего рода перпетуум мобиле, способный вечно поддерживать работу механизма. Вы ведь слышали про гробницу Тутанхамона, которую Картер обнаружил в феврале? Говорят, там тоже нашли horologium aeternum – часы, которые спустя тысячелетия все еще идут как ни в чем не бывало.

– Об этой гробнице чего только не рассказывают. Многое наверняка выдумки.

– Раз есть возможность делать бессмертными людей, то с машинами это должно быть даже проще, вы не находите? – Северин снял очки и почти любовно надел их на куклу, руку которой перед этим колол иглой. Глаза за стеклами словно ожили. – У вас, бессмертных, внутри тоже вечные часы. Их просто нужно оттуда достать, как из гробницы фараона.

Глава 39