Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

– Наверное, это Хелена, – говорит Миллисент, вставая с кресла. – Ее апартаменты чуть дальше по коридору.

– А я думал, что Хардкаслы обосновались в сторожке.

– Нет, там только Питер, – отвечает она, презрительно вздергивая бровь. – А Хелена осталась здесь, в особняке. Их брак и прежде был непрочен, а теперь почти совсем развалился. Вот увидите, Сесил, все кончится громким скандалом.

Старуха выходит в коридор, окликает Хелену, внезапно умолкает и чуть слышно бормочет:

– Это еще что за…

Затем снова заглядывает ко мне.

– Вставайте, Сесил, – испуганно говорит она. – Тут происходит что-то странное.

Обеспокоенно поднимаюсь с кресла, ковыляю в коридор, где приоткрытая дверь в апартаменты Хелены со скрипом покачивается под сквозняком. Замок выдран с мясом, под ногами хрустят щепки.

– Кто-то взломал дверь, – шипит Миллисент у меня за спиной.

Я медленно толкаю дверь тростью, и мы заглядываем в апартаменты.

Комната пуста. Судя по всему, здесь давно никого не было. Шторы все еще задернуты, спальню освещает лишь тусклое сияние керосиновых ламп в коридоре. Кровать под балдахином не разобрана, на туалетном столике теснятся всевозможные кремы, пудра и прочие притирания.

Миллисент, удостоверившись, что ей ничего не грозит, протискивается в комнату, окинув меня неприязненным взглядом, в котором, однако же, сквозит неохотное извинение, и направляется мимо кровати к окну, чтобы с трудом откинуть тяжелые шторы и разогнать сумрак.

Потревожен только секретер каштанового дерева. Крышка его откинута, ящики выдвинуты. На столешнице среди бутылочек чернил, конвертов и ленточек стоит большая лакированная шкатулка с двумя углублениями в форме револьверов. Самих револьверов нет, хотя я подозреваю, что один из них прихватила Эвелина, отправившись на кладбище. Она еще тогда сказала, что взяла его у матери.

– Что ж, ясно, ради чего сюда забрался злоумышленник, – говорит Миллисент, касаясь шкатулки. – Вот только непонятно, зачем он это сделал. На конюшне полно охотничьих ружей, их оттуда легче украсть. Никто бы и не заметил.

Отодвинув шкатулку, Миллисент берет со стола дневник в замшевом переплете и начинает его листать, то и дело останавливая палец на заметках о встречах и вечеринках, просматривая записи на полях и вложенные в книжку листки. Все это свидетельствовало бы всего лишь о праздной и скучной жизни, самой обычной, если бы не вырванная страница.

– Странно, что выдрана именно сегодняшняя страница… – Досада в голосе Миллисент сменяется недоумением. – С чего бы это Хелена ее уничтожила?

– По-вашему, это ее рук дело? – спрашиваю я.

– А кому еще это нужно? – говорит Миллисент. – Попомните мои слова, Хелена намерена сделать какую-то глупость и не хочет, чтобы о ней узнали заранее. Прошу прощения, Сесил, но я пойду ее искать. А как найду, попробую отговорить. Ну, как обычно.

Она швыряет дневник на кровать и выходит из спальни в коридор. Я почти не замечаю ее ухода. Меня больше волнуют черные смазанные пятна на страницах – отпечатки пальцев. Здесь был мой камердинер. Очевидно, ему тоже понадобилось увидеться с Хеленой Хардкасл.

18

Мир за окнами съеживается, темнеет по краям, чернеет в середине. Из леса появляются охотники, бредут по газону, как птицы-переростки. Мне прискучило ждать возвращения Каннингема, и я ухожу из апартаментов в библиотеку, проверить записку в энциклопедии.

И сразу же сожалею о своем опрометчивом решении.

Прогулки по особняку лишили меня сил, неповоротливое тело становится еще тяжелее. Вдобавок в доме царит суета, служанки взбивают диванные подушки, расставляют букеты цветов, мельтешат косяками испуганных рыбешек. Я пристыжен их бойкостью, подавлен легкостью их движений.