Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

Я невольно обращаю взгляд к серебристому пистолету, который валяется на кресле, будто сбитая на лету муха. Украсть его было легче легкого. Всего-то и надо было, выдумав подходящий предлог, отправить служанку за доктором, а как только он уйдет, прокрасться в спальню и забрать пистолет с прикроватной тумбочки. Я больше не следую заведенному распорядку дня, а устанавливаю свой распорядок. Если кому-то вздумается застрелить Эвелину из этого пистолета, то только через мой труп. И к черту дурацкие загадки Чумного Лекаря! Я ему больше не верю. И не стану равнодушно наблюдать за жутким злодейством. Джонатан Дарби отныне будет вершить только добрые дела.

Засовываю пистолет в карман пиджака, делаю последний глоток виски, выхожу в коридор и вместе с остальными гостями спускаюсь по лестнице к ужину. Поведение гостей небезупречно, но во вкусе им не откажешь. Глубоко декольтированные вечерние платья, открытые спины, бледная кожа, сверкающие украшения. Унылая рассеянность сменяется экстравагантным очарованием. С наступлением вечера все оживает.

Как обычно, я внимательно разглядываю лица, пытаюсь отыскать лакея. Он обязательно появится; чем ближе к ночи, тем больше я уверен в том, что случится нечто ужасное. Зато схватка будет честной. Привлекательных черт характера у Дарби почти нет, но в гневе он страшен. Даже мне трудно с ним справиться. Если его хорошенько разозлить, я не завидую тому, на кого Дарби накинется.

У входа в гостиную стоит Майкл Хардкасл, с натянутой улыбкой приветствует гостей, будто на самом деле рад каждому. Я хотел расспросить его о загадочной Фелисити Мэддокс и о ее письме, но придется сделать это позже. Сейчас нас разделяет несокрушимая стена тафты и галстуков-бабочек.

Сквозь толпу следую за фортепианной музыкой в галерею; там гостям предлагают коктейли, пока за закрытыми дверями слуги накрывают столы в обеденном зале. Беру с подноса бокал виски, ищу взглядом Миллисент. Хочу дать Дарби возможность попрощаться с матерью, но ее нигде нет. Из всех знакомых вижу только Себастьяна Белла, идущего через вестибюль к своей спальне.

Останавливаю горничную, спрашиваю, где Хелена Хардкасл, но хозяйка особняка еще не появилась. Значит, ее не было весь день. Отсутствие превращается в исчезновение. Леди Хардкасл пропадает в день смерти своей дочери. Вряд ли это можно назвать случайным совпадением, но неизвестно, кто она – подозреваемая или жертва. Впрочем, я твердо намерен это выяснить.

Мой бокал пуст, в голове туман. Меня окружают смех и разговоры, друзья и любовники. Дарби раздражает веселье присутствующих. Я чувствую его отвращение, его неприязнь. Он ненавидит и этот мир, и это общество. Он ненавидит себя.

Слуги проносят мимо серебряные подносы для предсмертной трапезы Эвелины Хардкасл.

«Почему она не выказывает страха?»

До меня доносится ее смех. Она беззаботно развлекает гостей, будто у нее вся жизнь впереди, однако же, когда утром Рейвенкорт упомянул об опасности, было заметно, что Эвелина об этом подозревает.

Оставляю бокал, прохожу через вестибюль и направляюсь к спальне Эвелины. Может быть, там отыщется какой-нибудь ответ.

Светильники притушены. Здесь, в этом забытом краю, царит тишина и уныние. Дохожу до середины коридора, и в сумраке передо мной возникает красное пятно.

Ливрея.

Лакей преграждает мне путь.

Я замираю. Оглядываюсь, лихорадочно соображаю, успею ли добежать к выходу, прежде чем он на меня набросится. Нет, маловероятно. Вдобавок ноги не слушаются.

– Прошу прощения, сэр, – раздается звонкий голос.

Лакей выступает вперед – невысокий худощавый мальчишка лет тринадцати, весь в прыщах.

– Прошу прощения, сэр, – повторяет он с робкой улыбкой, и я наконец-то соображаю, что он пытается меня обойти.

Бормочу какие-то извинения, уступаю ему дорогу и перевожу дух.