Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

– А кто установил порядок смены обличий? Почему я сначала очнулся в облике Белла, а сегодня – в облике Дарби? Можно ли предсказать, кем я проснусь в следующий раз?

Чумной Лекарь откидывается на спинку кресла, складывает пальцы домиком, наклоняет голову. Долго молчит, раздумывает, оценивает. Непонятно, доволен ли он своими рассуждениями или нет.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Из чистого любопытства, – язвлю я. Он словно бы не замечает дерзости, и я продолжаю: – Надеюсь извлечь из ответов что-нибудь полезное.

Он удовлетворенно хмыкает:

– Рад, что вы уяснили серьезность ситуации. Что ж, по правилам смена обличья происходит в порядке пробуждения гостей в этот день. Однако вам повезло, я смог кое-что подправить.

– Как это?

– Мы с вами уже много раз совершаем этот виток: я поручаю вам расследовать убийство Эвелины Хардкасл и всякий раз вы не добиваетесь успеха. Сначала я думал, что это исключительно ваша вина, но потом сообразил, что последовательность смены обличий имеет немаловажное значение. К примеру, Дональд Дэвис просыпается под утро, в девятнадцать минут четвертого, а значит, должен стать вашим первым воплощением. Но от него мало толку, в его жизни все хорошо, он гостит в Блэкхите с друзьями и родственниками. В его обличье вы не пытаетесь сбежать из особняка, а, наоборот, стремитесь здесь задержаться. Поэтому я решил, что первым вашим обличьем должен стать Себастьян Белл, у которого здесь нет ни знакомых, ни родных. – Он задирает штанину, почесывает лодыжку. – А вот лорд Рейвенкорт просыпается не раньше половины одиннадцатого, то есть его облик вы бы приняли гораздо позже, когда развитие событий требует не их осмысления, а решительных действий. – В его голосе сквозит гордость часовщика, рассматривающего созданный им замысловатый механизм. – С каждым новым повторением витка я менял последовательность ваших обличий, пока не добился такого порядка, который, по моему мнению, предоставляет вам самую лучшую возможность разгадать тайну смерти Эвелины Хардкасл, – заявляет он, торжественно взмахивая рукой.

– А почему же я тогда возвращаюсь не в обличье Дональда Дэвиса, а в обличье дворецкого?

– Потому что в облике Дональда Дэвиса вы почти восемь часов шли пешком по бесконечной дороге в деревню, – с укоризной объясняет Чумной Лекарь. – Он сейчас спит крепким сном и проснется только вечером, в тридцать восемь минут десятого. До тех пор вы так и будете метаться между ипостасями дворецкого и других.

В коридоре скрипят половицы. Хочу окликнуть Анну, но Чумной Лекарь замечает мой порыв и предостерегающе цокает языком.

– Вы меня недооцениваете, – вздыхает он. – Анна ушла на встречу с лордом Рейвенкортом. Поверьте, все, что происходит в особняке, я знаю наизусть, как режиссер – текст пьесы. Мне точно известно, что нам с вами сейчас никто не помешает, иначе меня бы здесь не было.

У меня создается впечатление, что он меня терпеливо отчитывает, как набедокурившего школяра.

Я длинно, со стоном, зеваю. Сознание мутится.

– Через несколько минут вы уснете, – говорит Чумной Лекарь, сжимая руки в кожаных перчатках; кожа чуть слышно скрипит. – Задавайте скорее свои вопросы.

– Почему Анна в Блэкхите? – торопливо спрашиваю я. – Вы упомянули, что я, в отличие от соперников, приехал сюда по своей воле. Значит, Анну привезли сюда силой. Чем она заслужила такое обращение?

– На этот вопрос я не отвечу. А вот добровольное прибытие в Блэкхит предоставляет вам некоторые преимущества. Впрочем, есть у него и недостатки. Например, вашим соперникам инстинктивно известно то, чего вы не понимаете. Я здесь лишь для того, чтобы заполнить эти досадные пробелы. Но скажите же мне, как продвигается расследование убийства Эвелины Хардкасл?

– Она обычная девушка, – устало говорю я; глаза слипаются, меня обнимают теплые ладони снотворного. – Зачем все это подстроено? Что в ее смерти такого особенного?