Геном - А. Риддл (2020)

– Туше!

Они некоторое время посидели молча. Потом Дезмонд спросил:

– А как ты развлекаешься?

– Читаю.

– Что читаешь? Про любовь?

– Для этого у меня слишком черствое сердце.

– Хорошая шутка.

– В основном детективы.

Дезмонд не ожидал такого ответа.

– Почему детективы?

– Мы все читаем о том, чего нам не хватает, о чем тревожимся и что хотели бы видеть вокруг себя. По-моему, миру не хватает справедливости. Слишком много пострадавших, и никого, кто бы их защищал.

– С этим я согласен.

– А ты что читаешь?

– Книги о великих идеях.

– Потому что сам ими увлечен?

– Да. – Практически все остальное его не трогало. За исключением Эйвери. Но признаться об этом вслух он бы не посмел. – А когда не читаешь? Чем ты занимаешься на выходные? Помимо составления SQL-запросов?

– Мало чем.

– На лежебоку ты не похожа.

– Ты прав. Я играю в теннис.

– Где?

– В Сан-Хосе, недалеко от центра.

Дезмонд немного отклонился назад.

– Правда?

Эйвери, словно оправдываясь, передразнила его жест.

– Правда.

– Здорово!

Девушка пожала плечами:

– Занятие как занятие.

– Ага, простое занятие и не больше. – Дезмонд смотрел на нее, пока она не ответила на его взгляд. – Не увиливай. Почему ты выбрала теннис?

Эйвери пожала плечами:

– Он что-то должен для тебя значить, иначе ты давно бросила бы.

– Теннис – это равенство.

– Равенство?

– На корте не важно, кто ты такая, откуда ты родом, кто твои родители. Главное – на что ты способна. В этом есть… справедливость. – Она отпила глоток воды.

– На линии сидит судья.

– Пересмотр решений тоже имеет место.

– Именно так.

– Взять Винус и Серену Уильямс. Они выросли неподалеку отсюда, в Комптоне, на южной окраине Лос-Анджелеса. Играть в теннис начали с трехлетнего возраста.

– Выходит, теннис – это как бал Золушки? Любой имеет шанс?

– Ты прав. Умение – вот все, что от тебя требуется. А еще настрой, умственная и физическая выдержка.

Дезмонд начал постепенно различать за завесой из сарказма и защитными механизмами глубинное естество Эйвери, личную систему ценностей. Ему понравилось то, что он в ней увидел.

Он опустил бокал на мраморную крышку стола.

– Хочешь, покажу одну классную вещь?

– Не откажусь.

В задней части дома они спустились по лестнице в подвал, где размещался пустой винный погреб и ряд старых игральных автоматов. Дезмонд прямиком направился в дегустационную, уставленную пустыми дощатыми ящиками. Стены были сложены из срезанного по диагонали кирпича. С потолка свисали старинные фонари.

Эйвери подняла палец.

– В кино в таких местах обычно начинают происходить всякие плохие вещи.

– Что, страшно?

– Безумно.

Дезмонд усмехнулся и подошел к задней стене. Он нажал на кирпич и навалился всем телом на стену. Замаскированная дверь со скрипом отодвинулась, открыв вход на окруженный стеклянными стенками решетчатый мостик.

– Это что, тайная комната, как в «Пятидесяти оттенках»? – спросила Эйвери, осторожно заглядывая внутрь.

– Ты имеешь в виду потайную камеру для наслаждений и страданий? – Он протянул руку, приглашая девушку войти. – Сама увидишь.

Эйвери, переступая через порог, с подозрением покосилась на хозяина дома.

– Корт для тенниса у стенки?

– Прямо под гаражом. Ты в такой играешь?

– Вообще-то нет. Раньше играла пару раз.

– Это то же самое, что езда на велосипеде.

– Ну, конечно.

Дезмонд улыбнулся:

– Если ты не уверена в своих возможностях…

– Полегче, мистер!

– Я мог бы дать напрокат спортивные шорты…

– У меня в машине есть все, что нужно.

Через десять минут Эйвери спустилась на мостик в белом спортивном лифчике и серых шортах.