Геном - А. Риддл (2020)

На четвертый день тон примечаний сменился на положительный: «Состояние критическое, но стабильное. На лечение реагирует».

Ребенка перевели в детскую больницу Аделаиды, где он два месяца висел между жизнью и смертью. Приходя в сознание, малыш непрерывно плакал. Ему давали успокоительное и всячески старались залечить места ожогов на лице и других частях тела. Старшая медсестра смены оставила запись: «Тот факт, что он еще очень мал, одновременно и благо, и проклятие. По крайней мере он не запомнит свои кошмарные раны».

Арло ерзал от нетерпения.

– Эй! – крикнул он буфетчице. – Ирландский кофе маешь?

Та пробурчала что-то неразборчивое.

Арло наклонился над столом.

– Пацан – боец, Дези.

Дезмонд перевернул последнюю страницу, на которой говорилось, что пациент был отправлен в детский приют за городом.

– Где он сейчас?

Арло отодвинулся.

– Не знаю.

– Что еще принес?

– Это все.

– Все?

– Ну, я думал, ты сразу захочешь узнать…

Он не ошибся. Однако новость о выжившем брате только еще больше подогрела жажду узнать больше.

– Выясни, где он, Арло. Или что с ним стало.

Бывалый сыщик одарил Дезмонда фальшивой сочувственной улыбкой. Наконец он театрально вздохнул, словно жалел о том, что принес дурные новости.

– Знаешь ли, записи не так легко было достать. Пришлось перекопать половину больниц Южной Австралии. Разыскивать твоего человечка становится все накладнее, Дези. Я к тому, что потратил уже в три раза больше времени и денег.

Арло выжидающе посмотрел по сторонам. Дезмонду этот репертуар был хорошо знаком. Детектив проверял глубину карманов клиента, и насколько охотно тот был готов запустить в них руку.

– Даю тебе две недели, – сказал Дезмонд, – и плачу десять тысяч австралийских, если найдешь его самого или свидетельство о смерти.

Арло развел руками.

– Эй, я беру почасовую оплату. Никогда не знаешь, куда тебя заведут поиски…

– Я плачу за результат. Если десяти штук тебе мало, скажем друг другу «до свиданья» прямо сейчас.

Арло покрутил головой, словно принимал трудное решение.

– Уй, ну ладно. Просто искренне хочу, чтоб ты воссоединился с братишкой.

* * *

Каждый новый день продлевал агонию – каково было знать, что брат выжил, намучился и, возможно, продолжает страдать в одиночестве?

Дезмонд не мог выспаться. Его ум напоминал заезженную видеокассету, воспроизводящую снова и снова тот день двадцать лет назад, когда он ребенком, выкрикивая имя брата, смотрел, как пламя лижет стены и взбирается на крышу родного дома. Теперь он понял свою ошибку: если бы он подождал немного, не стал бросаться в пламя, то мог бы найти еще живого Коннера и, возможно, доставил бы его в больницу куда раньше спасателей. Они бы не разлучились, росли вместе. Как бы сложилась их судьба? Что тогда случилось бы с Коннером? Бесконечные вопросы и чувство вины преследовали Дезмонда по пятам.

Он пробовал сосредоточиться на последней загадке Юрия, но у него ничего не получалось.

Чтобы уйти от действительности, Дезмонд, как и в Сан-Франциско, стал делать физические упражнения – бегал по паркам Аделаиды, наращивая нагрузки с каждым днем, пока эндорфины не отключали мозги, возвращая свободу.

Тянулся день за днем. Арло не звонил.

Дезмонд бегал каждое утро и еще раз после обеда – и в весенний дождик, и под палящим южноавстралийским солнцем.

Ясным воскресным утром в конце семимильной пробежки пришло неожиданное озарение. Он даже не размышлял в этот момент над вопросом Юрия, ответ явился сам по себе. Разрозненные кусочки мозаики вдруг сложились воедино, как если бы Дезмонд всю жизнь смотрел лишь на части гигантской панорамы прямо у себя под носом, не воспринимая картину целиком. Теперь глаза открылись настежь.

Он достал телефон и позвонил Юрию.

– Да?