Геном - А. Риддл (2020)

Дезмонд как раз знал, что стало по крайней мере с некоторыми из них. В одном устроили детскую больницу, в которой выхаживали Коннера после пожара, когда мальчик из-за обширных ожогов висел на волоске от смерти. Другие сыграли роль сиротских приютов, где шрамы Коннера превратили его в изгоя, на котором боялись остановить взгляд посещающие заведение родительские пары.

– Хочешь экскурсию? – предложил Дезмонд.

– Конечно!

Из прихожей они по пассажу прошли в левое крыло. Дезмонд не стал менять картины, оставшиеся от прежнего владельца, лишь повесил две своих фотографии в рамках, напоминающие об особых событиях. Дезмонд задержался у первой, на которой он в возрасте шести лет стоял на фоне буровой вышки с нависшим над ним, злобно скалящимся Орвилем Хьюзом.

– Это вы?

– Я.

– Ваш папа?

– Нет, мой дядя Орвиль. Он усыновил меня, когда мне было пять лет.

Коннер равнодушно кивнул. Дезмонд надеялся, что брат откроется, вспомнит, что его тоже усыновили, но Коннер промолчал.

Дезмонд подошел ко второму фото, которое забрал из дома Орвиля после гибели дяди. Снимок был черно-белый, с трещиной посредине. Перед камином стояли братья Орвиль и Алистер Хьюзы, оба еще подростки с короткими стрижками и жесткими лицами.

– Опять ваш дядя? – спросил Коннер.

– Да. Тот парень, что помоложе, – мой отец.

Дезмонду хотелось сказать «наш отец». Он подождал – опять никакой реакции.

– Они родились в Англии, – добавил Дезмонд. – Осиротели во время войны. Приехали в Австралию по программе «братьев-христиан». С ними обращались не очень ласково – заставляли работать, издевались.

Дезмонд подождал, наблюдая за братом краем глаза. Что ему известно?

Однако выражение на лице Коннера не менялось, он говорил без эмоций, словно читал по бумажке:

– Жаль. Сироты, пожалуй, самые обездоленные существа на Земле. Их некому взять под защиту кроме тех, кто за ними смотрит. Если над ними издеваются опекуны, то им не на кого положиться, кроме как на таких же сирот.

«Да только такие же сироты отвергли Коннера, – подумал Дезмонд, – оставив его в совершенном одиночестве».

– Ну, – бодрым тоном произнес гость, – похоже, для вас все закончилось не так плохо. – Он обвел жестом интерьер дома. – Могу доложить, что в «Rook» тоже все в порядке. – Коннер положил ладонь на свою почтальонскую сумку. – Я захватил с собой последние финансовые отчеты и справки по центрам обработки данных. Желаете посмотреть?

– Позже, – негромко сказал Дезмонд.

Он провел Коннера через раздвижную дверь в обшитый деревом кабинет.

– Выпьешь?

– Нет, спасибо.

Дезмонд жестом предложил Коннеру сесть в клубное кресло и сам опустился напротив.

– Я хотел бы немного больше рассказать о себе.

Коннер в недоумении прищурился, однако поспешил убрать с лица удивленное выражение.

– Как я уже сказал, мой дядя усыновил меня, когда мне было пять лет. Я родился в Австралии. – Дезмонд сделал паузу, надеясь на какую-нибудь реакцию. Коннер не подал вида. – Мои отец и мать погибли во время степного пожара в Пепельную среду.

Зрачки Коннера застыли на месте, но он промолчал. Его лицо напоминало плотину, которую вот-вот прорвет паводок.

Дезмонд наклонился вперед.

– Я вырос на ранчо. В день пожара я играл далеко от дома, в лесу. Почуял запах дыма. Пламя медленно катилось по дальним холмам. Я побежал со всех ног к дому. Но он уже горел. Крыша, забор… Сплошное кольцо огня. Я попытался через него пробиться.

Дезмонд сбросил туфли, обнажив покрытые шрамами ступни, задрал штанины. Ноги оплетали толстые пещеристые шрамы, похожие на корни деревьев.

Глаза Коннера расширились.

– Не знаю от чего – боли или нехватки кислорода, но я упал в обморок. Меня нашли и вытащили спасатели.

Он вновь сделал паузу. Коннер по-прежнему молчал.