Я буду в маске - Ксения Каретникова (2020)

Припарковав машину, мы зашли в подъезд. Поднялись по пяти ступенькам и остановились возле расписанной в стиле комиксов двери. Дверь, разумеется, расписывала жившая здесь художница. Я надавила на звонок, но, видать, из-за громкой музыки, сигнала никто не слышал. Лев взялся за ручку — дверь оказалась не заперта.

— У Жанны всегда так? — с удивлением на лице поинтересовался он, кивая на дверь.

— Частенько, — ответила я и первой зашла в квартиру.

— Неужели она не боится незваных гостей? — фыркнул Лев, заходя следом.

— Жанка говорит, что единственное, что у неё можно украсть и что ее расстроит, — это вдохновение. А все остальное — дело наживное.

Майский прикрыл за собой дверь и с ещё большим удивлением замер на месте. И было от чего — квартира художницы была битком набита людьми. Сама Жанна стояла у открытого окна и оживлённо беседовала с парнем с длиннющими дредами. Она была улыбчива и очень очаровательна в синем платье, сшитом в китайском стиле. Вдруг, засмеявшись и похлопав парня по плечу, Жанка бросила взгляд в нашу сторону. Заметив нас со Львом, она махнула рукой и медленно пошла нам навстречу. Китайское платье подруги было длинным и, судя по маленьким Жанкиным шагам, очень узким.

— Привет влюбленным, — радостно сказала она, чмокая нас по очереди в щеки. В правой руке художница держала пузатый бокал с янтарной жидкостью. — Рада, что вы заглянули ко мне на чаепитие, — сказала она весело, делая глоток из бокала. — Прошу за мной, — и художница повела нас к столу у окна, на котором стоял большой самовар, точно такие же бокалы, как в Жанкиной руке, и несколько блюд: с нарезанным лимоном, с шоколадными конфетами и с различными бутербродами-канапе.

— В центре внимания нашей вечеринки старинный русский самовар, — поведала Жанка громко, а потом тише добавила: — Но в его недрах налит отнюдь не чай, а… пятнадцатилетний крепкий французский напиток. Угощайтесь, у нас самообслуживание.

— О как! — хохотнув, произнёс Лев. — Надо было предупредить, мы бы тогда приехали на такси, а не на моей машине.

— Так в чем проблема? Можешь оставить свою машину здесь, с ней ничего не случится, и уехать на такси, — ответила Жанка, а потом с усмешкой добавила: — Или можете остаться у меня. Гостевая спальня давно пустует.

Лев, покачав головой, посмотрел на меня и спросил:

— Будешь французский напиток?

Я настороженно посмотрела на подругу, а потом, махнув рукой, ответила:

— Буду.

Майский взял два бокала и, открыв кранчик самовара, стал наливать в них заявленный напиток. Лился он медленно, я отвела Жанку в сторонку и грозно спросила:

— Что ты творишь?

— Отмечаю начало новой жизни, — ответила Жанна весело. Я нахмурилась.

— Таким темпами твоя новая жизнь может… и не начаться, — кивая на стакан в руках подруги, а потом на ее живот, сказала я. Жанка наклонилась ко мне, и, взяв под локоть, шепотом ответила:

— Это чай, — она сунула стакан мне под нос. Я вдохнула — действительно чай. С бергамотом. — Только никому об этом не говори. Пусть думают, что я пью то же самое.

Я засмеялась.

— Ты не перестаешь меня удивлять! — сказала я, качая головой. — Зачем изображать, что ты пьешь коньяк?

— Гости настаивали. Выпей, говорят, хозяюшка с нами… Вот и пришлось имитировать. Я это не люблю, но выхода не было, — ответила Жанна и подмигнула. Тут к нам подошёл Лев, в одной руке он ловко держал бокалы, а в другой — тарелочку с лимоном. Я взяла у него один из бокалов, а Майский, покосившись на Жанку, произнёс:

— Там полный самовар… Признавайся, Жанна, откуда у тебя столько коньяка? — Лев пригубил из своего бокала и добавил. — Весьма недурственного, кстати.