Безмолвие - Джон Харт (2020)

Она лежала на постели из кож и мехов, совершенно не изменившаяся ни фигурой, ни лицом, и при виде ее Джонни испытал неожиданное чувство. Она была перекрестком прошлого и настоящего, отсветом сна, но Джонни помнил их общее детство и блеск в ее глазах, когда она сказала, что однажды они станут мужем и женой. На ней было голубое платьице с цветком, который он сорвал у реки. Джонни помнил ее родителей и сестру, помнил колечко, которое купил для нее в Бостоне. Вообще-то воспоминания принадлежали Джону, но это не имело значения. Джонни знал ее надежды и мечты, тайные улыбки и обещания, тысячи ночей страсти.

Она была его – и не его.

Это уже слишком.

– Теперь ты понимаешь, почему я привел тебя сюда?

– Я не могу.

Тяжело, волоча ноги, Джон подошел к лежанке, провел ладонью по волосам лежащей женщины.

– Разве ты ее не любишь? Разве не знаешь так, как знаю я?

Джонни не знал, что сказать. Грудь ее поднималась и опускалась. На щеках лежал румянец.

– Зачем я здесь? – наконец спросил он.

– Затем, что я умираю.

– Но ведь камень…

Старик покачал головой.

– Не родился еще мужчина, который смог бы принять душу Массасси. Это, по крайней мере, я обязан тебе сказать. – Он вынул камень из-под рубашки, и последняя иллюзия развеялась. Кожа под одеждой, сшитой кое-как из шкур, сгнила сильнее, чем Джонни мог подозревать, и висела клочьями. Глаза затягивала мутная пелена. Джон Мэрримон умирал на глазах у Джонни.

– Разве ты не любишь ее? – снова спросил он. – Разве ты не заплатишь любую цену, чтобы уберечь ее от бед?

Джонни посмотрел на Мэрион, на вытянутые вдоль туловища неподвижные бледные руки. Его собственное детство, жизнь родителей, бабушек и дедушек – это же марш истории. И все это время, пока поколения сменялись одно другим, эти двое были здесь, вместе.

Столько лет…

Такое одиночество…

– Возьми камень.

Джонни покачал головой.

– Ты должен.

Он протянул камень, и даже на расстоянии Джонни ощутил его силу. В пальцы как будто воткнулись невидимые иголки; восприятие обострилось. Он ощутил запах разложения под старческой кожей и теплый румянец Мэрион.

– Я следил за тобой, – продолжал Джон. – Я наградил тебя дарами. – Он еще ближе поднес камень, и в его глазах снова вспыхнули огоньки безумия. – Ты у меня в долгу.

Взгляд Джонни проник еще глубже в тело старика. Рак изгрыз кости, но сила его была огромна, ужасна и темна. Словно ядом, она заполняла его кровь и постепенно убивала.

– Я не всегда был таким, – сказал Джон. – В твоем распоряжении десятки лет, прежде чем ты станешь таким, как я. Сто пятьдесят лет. У тебя будет земля, Мэрион и вся жизнь. Возьми камень. Береги ее. – Джонни отступил на шаг. Старик подался вперед. – Ты не представляешь, какую силу он даст тебе, какие возможности откроет. Ты думаешь, что знаешь Пустошь? Нет, ты ничего не знаешь. Возьми.

Джонни покачал головой.

– Просто прикоснись к нему.

– Нет.

– Я не позволю, чтобы она умерла из-за твоей слабости.

– Не подходи ко мне.

– Из-за твоей трусости и неуступчивости.

– Я же сказал, держись от меня подальше!

И все же Джонни промедлил. С невероятной быстротой старик метнулся вперед и железной хваткой сжал его запястье.

– Она важнее каждого из нас. – Джонни сопротивлялся, но старик оказался невероятно силен. В конце концов кулак разжался, и Джон всунул камень в раскрытую ладонь и предупредил: – А теперь тихо.

Но мир уже взрывался.

Джонни взрывался.