Ультима - Лиза Хилтон (2018)

Мы с да Сильвой курили на палубе парома, следовавшего из Реджо-ди-Калабрия в Мессину. Кроме нас, на палубе никого не было. В день Богоявления немногочисленные пассажиры остались внизу, многих из них рвало в бумажные пакетики. На море было такое волнение, что первый рейс вообще отменили. На улице стоял дикий холод. Хлестал снег с дождем. Но здесь нам, по крайней мере, не надо было дышать ароматами полупереваренного дзампоне с новогоднего стола. Да Сильва был в форме. Он опирался на трость и слегка прихрамывал на «раненую» ногу. Мне было совершенно непонятно, зачем он так тщательно играет свою роль, но ничего удивительного. Мне вообще мало что было понятно в его жизни.

– Можно купить в Палермо.

– А это далеко?

– Три часа по побережью. Нас будут встречать.

– Пистолет при тебе?

– Конечно. – Он резко обернулся ко мне, прикрывая глаза от пронизывающего ветра. – Всегда при мне. А что?

– Ну, просто я подумала… сам понимаешь, въезжаем на вражескую территорию…

– Смешная шутка.

На самом деле в каждой шутке есть доля правды. Все книги по организованной преступности в Италии, которые я изучила, выделяли три основных клана: сицилийская «Коза Ностра», неаполитанская «Каморра» и калабрийская «Ндрангета». За последние тридцать лет они все успели перевоевать друг с другом. Я читала об убийстве официальных лиц, о массовых судах, об уличных перестрелках. Хотя именно благодаря таким подробностям все эти книги так хорошо продаются. Да Сильва тоже был официальным лицом, но он являл собой пример симбиоза другого рода. Похоже, все сводилось к тому, что на самом деле государство не было заинтересовано в реальной борьбе с мафией, поскольку мафия уже стала частью государства, политики боялись pentiti – информантов мафии – точно так же, как и их боссы. Если вскрыть акуле брюхо, она начнет пожирать собственные внутренности, но будет плыть дальше и еще долго не утонет.

– Ты был здесь несколько лет назад? Греческая история?

Полицейские дивизионы по всей Италии сформировали свои отряды по борьбе с мафией, и римская финансовая полиция не стала исключением. Да Сильва работал на операции, касавшейся поддельных предметов искусства Древней Греции, которые использовались для отмывания денег. Дело так и не было раскрыто, в основном потому, что однажды утром кафе, куда приходила позавтракать бо́льшая часть следователей, разнесло в щепки.

– Да, был.

– Но не пошел завтракать в то кафе? Повезло тебе.

– Когда это произошло, я как раз вышел покурить.

– А я-то думала, что курение вредно для здоровья, – подмигнула я, но тут же осеклась, заметив, что да Сильва вцепился в поручень с такой силой, что костяшки пальцев побелели. – Прости. Я не хотела. Вы же вместе работали, да? С теми, кто погиб при взрыве?

На долю секунды я подумала, что он влепит мне пощечину, но он отвернулся и быстро отошел на противоположную сторону палубы, где и оставался последние двадцать минут нашего путешествия.

Пригороды Палермо выглядели еще более заброшенными, чем я себе представляла после грязных потоков дождя, сопровождавших нас до самой Мессины. Казалось, здесь в развалинах все, кроме шоссе: убогие многоквартирные дома или темные руины. Центр города когда-то, наверное, был очень красив, но сейчас это было сложно представить. Почему в Италии уродство всегда выглядит настолько извращенно? Палермо, скажем, ничем не хуже какого-нибудь Бирмингема, но выглядит куда менее прилично. Может быть, такой диссонанс возникает на контрасте с потрясающей, небрежной красотой всей страны в целом, с ощущением, что здесь так много прекрасного, что его можно портить и разрушать.