Птица-радуга - Анна Платунова (2020)

— Он будет здесь через минуту! — крикнул Джаспер. — Бежим!

Мы побежали через площадь, через единственный зал здания и оказались на перроне. Только теперь, остановившись и переведя дыхание, я обратила внимание на одну странность: вокруг было полно людей в форме, в темно-зеленой форме государственной полиции. Хотя все городки — конгломераты и были автономны, но в исключительных случаях государственная власть имела право вмешаться в автономию городов.

Видимо, произошло что-то исключительное. А что именно, я поняла спустя несколько секунд, когда сразу несколько полицейских взяли нас в кольцо, но во взглядах их была не злость, а скорее облегчение.

Один из них поднес руку с браслетом-коммуникатором ко рту и произнес:

— Разрешите доложить. Члены экипажа «Экспрессии» обнаружены!

Мне сразу стало так легко. Нас искали. Нас нашли. Теперь мы вернемся домой, на «Экспрессию».

За нами прислали поезд спецназначения, заполненный охраной. Нас препроводили вовнутрь с такой осторожностью, будто мы были сделаны из фарфора, и всю дорогу бдительно не спускали глаз.

Из космопорта конгломерата Тханов на орбитальную станцию нас тоже доставил не шаттл — развалюха, а военный шаттл — разведчик.

На «Экспрессии», несмотря на позднее время (внутреннее время на этот раз совпало с реальным временем — была поздняя ночь) никто не спал. Судя по суровым лицам офицеров, стоящих у шлюза, по оружию, пристегнутому к ремням, и по тем недовольным взглядам, которыми нас смерили, на шаттле было объявлено чрезвычайное положение.

Местная полиция сдала нас с рук на руки и, как мне показалось, с видимым облегчением поспешила восвояси.

Нам не было сказано ни слова. В гробовом молчании нас препроводили в шлюз и, только когда герметичные двери сомкнулись за спиной, я поверила, наконец, что все закончилось.

И у меня начался отходняк. Затряслись руки, ноги стали подкашиваться, пришлось вцепиться в локоть Джаспера, чтоб не упасть. Из четверых офицеров, встречающих нас у входа, один подошел и, кивнув (очевидно, разговаривать с нами у него не было ни малейшего желания), указал на лифт. Судя по руке, лежащей на кобуре с оружием, ничего хорошего нам это ни сулило. Хотя сейчас, после произошедших событий, все казалось несущественным и не страшным. Наорут? О, пожалуйста! На гауптвахту на неделю? С удовольствием! Хоть высплюсь, наконец! Тут я поняла, что действительно ужасно устала.

— Куда вы нас отведете? — вяло спросила я, на самом деле не испытывая особого интереса. Если даже мне сейчас скажут, что на электрический стул, я только покорно кивну головой.

— К командору, — коротко пояснил сопровождающий, потом все же не выдержал и, дав волю чувствам, процедил сквозь зубы. — Я бы вас, идиотов, подвесил за одно место! Вся команда на ушах. Уже почти перешли к военным действиям. Командор обвинил местные власти в похищении членов команды, а это могло всем нам грозить… А! Что я тут распинаюсь перед двумя мартышками!

Командор принял нас в своем кабинете, в том самом, где я проходила собеседование и была позорно разоблачена. Теперь мне было не менее стыдно. Я стояла, понурив голову, не в силах поднять глаза, боясь встретиться с его тяжелым взглядом. Помнится, не так давно я обещала, что от меня не будет никаких неприятностей.

— Прогулялись? — спросил командор голосом, в котором я не уловила ни единой эмоции, но от этого стало совсем не по себе, потому что напомнило затишье перед грозой: — Посмотрели достопримечательности?

Скосив глаза на Джаспера, я увидела, что он, в отличие от меня, спокоен, даже головы не опустил, а напротив, спокойно смотрит командору в глаза. Неудивительно, ведь на самом деле это я зачинщица всего. Если бы не мое ненормальное стремление к неприятностям, ничего бы этого не было.