Мерцающие - Тед Косматка (2017)

На мой вопрос Джереми ответил коротко:

– Ты бы предпочел не читать.

В конце концов он показал мне ксерокопию. Десять слов черным «волшебным» маркером. Мне хватило, чтобы вспомнить, как опасен мир.

Мрамор под ногами сменился толстым ковром: мы, виляя в потоке, вошли в толпу, и меня захлестнула волна голосов. Я давно не бывал на подобных собраниях, но совсем забыть их невозможно. Суетливая толпа студентов и выпускников. Недоучек и докторов. Блогеры-научники бок о бок с издателями.

В идеале здесь ковалось будущее сотрудничество. Отливались новые представления о мире. Я вспомнил конгресс 1961-го, где Фейнман встретился с Дираком. Просто двое оказались за одним столиком.

В худшем варианте здесь собирались фракции и изгонялись отступники, но все это было крыто сусальным золотом. Для любителей тут всегда находился предлог выпить. Я взял с собой прописанный налмефен и принял две таблетки перед посадкой в самолет.

Мы разыскали стойку регистрации. Отстояв короткую очередь следом за немецкоязычными учеными, предъявили документы и получили по бейджику на пластмассовых зажимах и по пакету с брошюрами. Я не сомневался, что в одной из них найдется краткое описание нашего эксперимента – вместе с десятком других тем конгресса. От выступления с докладом нам удалось уклониться, но только потому, что я уперся рогом. Это не помешает другим исследователям обсуждать наш опыт. На именной бирке Забивалы значилось его настоящее имя. Свою я повернул буквами к груди.

Закинув багаж в номера, мы, вооруженные только брошюрами, спустились вниз. Я изучал схему расположения основных событий.

– Сюда, – сказал я.

Три минуты и два вопроса привели нас в гостевую приемную оргкомитета, где теснился самый разнообразный народ. На узком столике у стены сырные чипсы соседствовали с кексами. Мы прихватили по бесплатному соку и, раз уж больше оттягивать было нельзя, отправились на доклады.

Первый был по квантовой динамике кристаллов. Докладчик красноречиво вещал о кристаллических структурах углерода, зал гудел разговорами. Я покосился на Забивалу.

– Следующий выбираю я, – сказал тот. И выбрал. «Скрытые филогенетические структуры вымирающих видов земноводных».

Здесь демонстрировались слайды – несомненный плюс. Мы любовались на докладчицу, тычущую в экран длинной указкой. Говорила она тихим голосом с идеальным произношением Среднего Запада – так говорят ведущие новостей и жители Огайо.

– Молекулярный анализ проводился на разновидностях, собранных в широком диапазоне угрожаемых экосистем…

На одном слайде мелькнула лягушка, и Забивала вроде бы оживился, но голос телеведущей все тянул:

– Существование криптовидов в популяции древесных лягушек подчеркивает необходимость сохранения ex-situ.

Избранная Забивалой презентация потянулась дальше: графики и тренды, вид древесных лягушек, скрыто живущий среди другого вида… Я отвлекся.

Аплодисменты возвестили об окончании первой сессии. Мы встали и смешались с выходящими слушателями.

Вечером у нас по расписанию был ужин, устроенный нашей администрацией. Нам дали адрес и два имени: Кен Брайтон и Гершон Боаз.

Они уж ждали нас с Забивалой в ресторане – назывался он «Котлетная Зоко». Заведение настолько утонченное, что в салате не было капусты. Это верный признак серьезного подхода к делу.