Мерцающие - Тед Косматка (2017)

– Самоотбор, – ответил Сатвик. – Если ты – элемент недетерминированной системы, к чему тебе наука?

– О чем ты говоришь?

– К упорядоченному поведению способны многие виды, – пояснил он. – Оно еще не означает сознания.

– Речь-то о людях, – возразил я. – Не может это быть правдой.

Я еще не договорил, а уже мечтал взять свои слова обратно. Сколько раз они произносились в квантовой механике? «Это не может быть правдой. Так быть не может».

– Факты есть факты, – напомнил Сатвик. – Твои глаза – двойная щель.

– А кто-нибудь из них знал, на что ты их проверяешь, зажигая перед ними лампочку? Они знают, что не такие, как все?

– Один, – сказал Сатвик. И минуту молчал. – Один знает.

* * *

Много дней спустя он последний раз позвонил мне ночью. Из Денвера. Его последний звонок.

– Думаю, нам нельзя было этого делать, – удивительно резко проговорил он.

Я, протирая глаза, сел на кровати.

– Чего делать?

– Нельзя было собирать эту штуку, – сказал он. – То слабое место реальности, о котором ты толковал… думаю, нам не положено было использовать его таким образом. Для проверки.

– О чем ты говоришь? – Свет фонаря с парковки косо падал в окно, рисовал бледную полосу на полу. За ночь комната выстывала. – Что случилось? – спросил я.

– Я снова видел того мальчика.

– Кого?

– Мальчика из Нью-Йорка, – повторил он. – Я его сегодня видел. Он ко мне приходил.

Голова у меня еще не работала. Я мучительно пытался понять.

– Мальчик… – Я еще не проснулся, мне бы кофе выпить. – Чего он хотел?

– Думаю, он приходил меня предупредить.

И Сатвик дал отбой.

19

Я еще несколько дней пытался ему дозвониться, но Сатвик не отвечал. Словно пропал с лица земли вместе со своей шкатулкой. Звонки сразу перебрасывались на голосовую почту. Я проводил ночи в лаборатории, спал на кушетке. В лаборатории меня застал звонок от его жены.

– Нет, – ответил я, – с понедельника.

Она плакала в трубку:

– Он каждый вечер звонил домой. Ни разу не пропустил.

– Уверен, с ним все хорошо, – солгал я.

После разговора я взял пиджак, ключи и вышел. Прокатная машина блестела под фонарями парковки.

«Они знают, что не такие?» – спросил я его.

«Один, – ответил он. – Один знает».

Я нажал газ, вылетел на дорогу на желтый свет.

Чем сложнее система, тем больше в ней может поломаться. Об этом говорил Забивала.

Всё поломалось. Прожектор. Моторчики для коллапса волны. Может ли прожектор увидеть темноту, если видит только свет?

На шоссе я вылетел через две минуты.

* * *

Стук в дверь.

Ее лицо в щелке.

– Джой, – сказал я.

Она оставила дверную створку качаться, повернулась и ушла в глубину квартиры. Слов не было. Они пришли много позже.

В постели она прижалась теплой щекой к моему плечу. Я рассказал ей про Сатвика. Про звонок его жены.

Она лежала молча, не заговаривала. В темноте у нее была форма. Изгиб бедра.

– Каждую ночь снятся кошмары, – сказал я.

– Они пройдут.

– Что ты понимаешь в сновидениях?

Она по голосу услышала, что это вопрос, а не насмешка.

– Звук и прикосновения, – сказала она. – Но я помню, как видела сны. Это было так давно, что не знаю: помню, как видела, или помню, как видела во сне? А может быть, это одно и то же.

– Может быть, – согласился я.

– Сегодня пришла новая угроза, – сказала она. – Письмо на адрес лаборатории. Я подслушала, как Джереми говорил о нем в коридоре.

Тень шевельнулась. Я не видел ее, но чувствовал ее руку на своей груди.

– Так что тебе снится? – спросила она.

– Никогда не запоминаю снов.

– Храни свои тайны, – сказала она. – Я не в обиде.

– Ты думаешь, с ним все в порядке?

Она долго молчала.

– Он вернется. Думаю, он просто сбился с пути.

* * *

– Заходи.