Холоднее войны - Чарльз Камминг (2016)

– Ричардс живет вон в том доме, метров сто в том направлении. – Мохсин махнул в сторону сосновой рощицы у развилки дорог. – Мы не смогли подобраться близко, потому что здесь совсем нет народа. Обычно кто-нибудь из нас служил прикрытием. Нанимал повозку с лошадью, или притворялся садовником, или еще что-нибудь. Но когда Абакус просто шел впереди нас пешком…

Том знал все тонкости этого дела и прекрасно понимал, почему Мохсин не смог выполнить задание до конца, поэтому объяснения и извинения были ему совершенно неинтересны.

– Все нормально, – перебил он. – Не нужно ничего объяснять.

Дальше они пошли молча. Том слышал шелест морских волн – берег был всего метрах в ста к северу. Семья Ричардс жила в частично переделанном, подновленном доме, который стоял на дороге, параллельной побережью. Том не понял, есть ли кто дома, да и не было никакого резона стучаться в дверь и нарушать покой здешних обитателей. Согласно рапортам наружки, а также электронной переписке Клекнера и Ричардса и телефонным звонкам, Абакус посетил этот дом три раза за последние шесть недель, один раз остался на ночь, а потом поблагодарил Ричардса «за первоклассный ужин и первоклассное похмелье». Куда больше его интересовал дом рядом, который продавался и который Клекнер предположительно осматривал. Недвижимость на острове была непристойно дорогой, особенно дома у кромки пляжа. Остров Бююкада был летним убежищем для городской элиты; тысячи обеспеченных жителей Стамбула прятались здесь в июле и августе, переезжали в свои «загородные» дома, где было чуть легче пережить жару середины лета. Зачем шпиону двадцати девяти лет, чьи накопления составляют не больше тридцати тысяч долларов и которому через четырнадцать месяцев предстоит перевод в другое место и на другую должность по заданию ЦРУ, присматривать себе дом в самой дорогой части самого дорогого острова из всех Принцевых островов?

Возможный ответ пришел к нему несколько минут спустя. По дороге к дому Том увидел табличку с надписью «Продается» на английском и турецком, приделанную к дереву. Деревянные ворота были сломаны, и, открывая их, он занозил указательный палец. Сад разросся и одичал; было трудно пробиться сквозь густую траву и кустарник. За деревьями Том заметил очертания некогда большого и прекрасного дома, который давно, однако, был предоставлен сам себе и медленно разрушался.

– Скажи мне точно, что ты тогда видел, – обратился Том к Мохсину, возвращаясь на дорогу. Оба они здорово вспотели; рубашка Тома прилипла к его спине, словно целлофан. Пробраться к самому дому они так и не смогли. – Ты говорил, Абакус отправился купаться.

Мохсин прислонился к дереву с табличкой «Продается» и перевел дыхание. Жара давалась ему нелегко.

– Все так, – ответил он. – Абакус объехал остров на повозке с лошадьми, как я вам показал. Потом он слез в центре города и пешком вернулся к дому Ричардса. Я пошел за ним по дороге, точно так, как мы с вами сегодня. – Мохсин говорил чуть раздраженно и как будто защищался: он или устал повторять одно и то же, или воспринимал настойчивые вопросы Тома как указание на его личные ошибки. – Я вынужден был оторваться, когда понял, что меня могут заметить. Остальные члены команды – нас в тот день было трое – были в городе. – Он кивнул на восток. Тома тоже раздражала жара, и он жалел, что они не прихватили с собой бутылку с водой. – Но он вытащил полотенце, и позже я видел его на пляже. Он плавал в море. Потом он оделся, взобрался наверх по холму и скрылся в доме.

– В этом доме?

Мохсин кивнул.

– И взял с собой свою сумку?

Мохсин немного поколебался, припоминая.

– Да. С той стороны там не настолько все заросло.

– С чего ты взял, что он заинтересовался покупкой этого дома?