Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Из автоматов были вынуты затворы и переданы конвоирам. Возвратили им и собственные автоматы. Винтовки, тоже без затворов, вновь передали владельцам.

Бодров в который раз вознамерился уехать в штаб, когда пост наблюдения доложил: в сторону командного пункта по дороге вдоль лесной опушки движется смешанная колонна вооруженных немцев и гражданских лиц. Шоферы, радисты, повара, охрана командно-наблюдательного пункта изготовились к бою за крайними деревьями.

К Сергею подполз Николай Дмитриевич со снайперской винтовкой и автоматом. Автомат передал сыну.

— Вот и дожили, сынок, — сказал он, — бой придется принимать вместе, а даже поговорить нет времени.

— Как могли резерв и целая рота пропустить колонну в нашу сторону? — спросил Бодров-младший Шведова.

— Не пойму ничего.

Вглядываясь в приближающуюся колонну, Анатолий обратил внимание, что по ее бокам идут конвоиры с автоматами. Указал на это Сергею.

— Тоже ничего не понимаю.

— Наши конвоиры гонят немцев и банду, — сказал отец, — шоферский глаз видит лучше. Оружие пленные просто несут.

— А верно говорит отец, — улыбнулся Шведов. — Смотри, впереди идет наш знакомый капитан, размахивает белым носовым платком.

Подошла колонна. Остановилась. Ефрейтор, командир конвоя, подал команду первой шеренге сделать шаг вперед и положить оружие на землю. Развернул кругом вторую шеренгу и так же разоружил ее.

— Ваше благородие, — улыбнулся капитан Фессель, обратившись к Сергею, — вот и опять встретились. По-моему, уже в новом качестве.

VIII

Вновь Юля возвратилась домой, когда небо с востока засерело. На сей раз мать ничего не сказала, лишь вздохнула.

Но утром за завтраком, не глядя на дочь, сделала выговор.

— Бог тебе судья. Но нехорошо ты поступаешь.

— Ма, я ничего дурного не вижу в том, что Каден меня темной ночью провожает, интересные вещи рассказывает.

— Дочь моя несмышленая! Все эти рассказы и провожания заканчиваются одним и тем же. Девки потом в подоле детишек приносят.

— Не могу же я своему начальнику сказать, чтобы не ходил за мною? Идет и идет, посидим потом на бревнах и расходимся по домам.

— Приглашай Вадима, пусть провожает.

— Был бы он ходячим… Да и нет его сейчас, гостят у деда с Лидой.

— Ох! Чует мое сердце, догуляетесь вы до беды.

На работе Каден опекал свою секретаршу, не позволял заводить дружбу с кем-либо из сотрудников райотдела милиции.

— Ты работник органов НКГБ. Дела у нас все засекречены. Потому контакты с посторонними лицами нежелательны. Кто бы с тобою ни захотел завести дружбу, заговорить о работе, немедленно сообщай мне. Разберемся.

Так повелось, утром старший лейтенант первым делом заходил в каморку к Юле, давал задание на день. Посидит, поговорит, уходит. Сегодня секретарша не дождалась начальника. Пошла в его кабинет, он оказался закрытым. Юля зашла к дежурному.

— Нет твоего Кадена. Чуть свет ускакал верхом в Горшовку. Там какое-то чрезвычайное происшествие. Скучаешь без начальника? — Прищуренными глазами с улыбкой дежурный уставился в лицо девушки.

— Я скажу старшему лейтенанту, что вы заговариваете со мной о служебных делах.

— Ты что, белены объелась? — С лица дежурного мигом слетела улыбка. — Я же в шутку, — уже совсем серьезно ответил он.

Срочной работы не было. Юля достала из сейфа отпечатанную с ошибками бумагу, начала перепечатывать текст.

В это время дверь широко распахнулась и в комнатушку ввалилась Анастасия Филипповна, заведующая хозяйством райотдела милиции — вездесущая тридцатилетняя бабенка с недобрым языком, засидевшаяся в девках еще до войны. Бдительностью на почве супружеской верности и нравственности она заслужила авторитет в райкоме партии, который рекомендовал ее кандидатуру в партгрупорги райотдела милиции.

— Чаво же это ты, милочка, позволяешь себе? — выпалила она с порога.