Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Задрав головы вверх, компания внимательно вслушивалась. Однако разговор наверху не возобновлялся. Глубокая тишина царила в подземелье. Было невыносимо душно.

— Открой люк, — обратилась женщина к одному из спутников.

Тот встал, отодвинул ногой майора, поднял лежавшую у стены стремянку и взобрался на нее. Прошли минута-другая, и в схрон хлынул свежий поток воздуха. Хватая ртом живительную прохладу, эсэсовец воздел руки к небу, но в тот же миг его ноги оторвались от стремянки и он будто взмыл вверх.

— Матерь божия, спаси люди твоя! — воскликнула женщина и устремилась к черному проему в стене.

За нею ринулись остальные, и лишь Хриплый не растерялся — схватив за шиворот Шалевича, потащил к коридору вслед за ушедшими. Свеча погасла. Просунув два пальца за ворот гимнастерки, майор второй рукой попытался опереться о землю, и тут его пальцы зацепились за маузер, оставленный впопыхах женщиной.

— Я сам пойду, — прохрипел пленник, — задушишь.

— Не велика потеря, — отозвался Хриплый.

Тем не менее эсэсовец поднял Шалевича на ноги, пошел сзади. С маузером в руке и колотившимся с бешеной силой сердцем майор шел в темноте по коридору, подталкиваемый палкой конвоира. Постепенно стук в груди утих, вернулась ясность сознания. Пленник не знал, заряжено ли оружие, подготовлено ли к стрельбе. Они с Хриплым поотстали. Шалевич не видел охранника, слышал лишь за спиной его тяжелое дыхание. Ведя пальцами левой руки по стене, он положил ствол маузера на плечо. Как только рука нащупала нишу, майор нажал на спусковой крючок. Ослепительная вспышка и грохот выстрела в замкнутом пространстве на мгновенье парализовали, но он тут же протиснулся в нишу, прижался спиной к ее шершавой поверхности. В ушах звенело набатом, нервно подергивалась мышца под правой лопаткой. Шалевич подал ногу вперед, она тут же уперлась во что-то мягкое. Он нагнулся, чтобы на ощупь определить, тело ли это. Но тут же за руку схватили, потянули. Майор дважды выстрелил вниз. Рука освободилась. Прислушался. В звенящей тишине ничьих шагов не было слышно. Только безмолвие и стук в висках.

Свобода! Радостно забилось сердце. Бежать назад! Но под ногами тело человека! Решился! Выпрыгнул из ниши, одной ногой едва коснулся мягкого живота, второй попал в ногу убитого, скользнул, упал на руки. «Маузер», — мелькнула мысль. Начал ощупывать пол. Нашел оружие в двух шагах от тела эсэсовца.

Хотелось бежать, но в беспросветной темноте сразу же уткнулся лицом в глину. Пошел медленно, ощупывая стену. Останавливался, прислушивался, нет ли погони. Наконец рука повисла в воздухе, стена резко ушла влево. Малый схрон! Но куда подевался люк? Он же был открыт! Осторожно пальцами, с вытянутыми руками, ощупывая маузером пространство вокруг себя, майор медленно двинулся вперед. Стремянка стояла на прежнем месте.

Когда он поднялся на предпоследнюю ступеньку, голова уперлась в преграду. Шалевич поискал на ощупь задвижку вверху, с боков — никаких признаков, уперся рукой в обнаруженный выступ, и в то же мгновенье оказался едва ли не по пояс на поверхности. Рядом лежал на петле громадный пень, полый внутри. Ударило в голову прохладным воздухом, зарябило в глазах от ярких звезд.

И тут же сильные руки подхватили майора под мышки, бросили на землю.

— Попался, гад! С маузером шастал?!

Хотел назваться, но комок в горле перехватил голосовые связки, слезы потекли по щеке.

— Чего молчишь, гад? — ткнули сапогом в бок задержанного.

— Та ж, кажись, це майор?!

Подошел Молдаванин, нагнулся к лежавшему на боку задержанному.

— Товарищ майор! Никак вы?!

Весть о том, что Шалевич самостоятельно выбрался на поверхность, молнией облетела группу поиска и окружения. Ликовали спецотрядовцы. На их долю выпала удача извлечь из схрона на свет божий эсэсовца, а затем и заместителя командира отряда.