Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

— Вот молодец, что приехала! — поцеловал он гостью. — А мы собирались писать письмо, чтобы побывала у нас. А ты, гляди, сама надумала!

Услышав разговор, вышла Лида. Зину она узнала сразу — побледневшую, постаревшую, растерянную, в сером пиджаке и легком платке на плечах. Ее она не любила и видеть не хотела. Но сейчас что-то надломилось в чувствах к пришибленной жизнью женщине — матери ее племянника, по сути жене любимого брата, ведь знала о его истинных чувствах к ней. Лида подошла, обняла Зину, прижала к себе, поцеловала. И тут гостья неожиданно для всех расплакалась. Уткнулась лицом в грудь сестры Сергея, плечи ее вздрагивали.

— Зина, успокойся, ну чего ты… — гладила по спине гостью Лида, глаза ее затуманились. Колька подошел к ним.

— Перестаньте, — сказал он баском, — лошадь вон как на вас смотрит, может расстроиться, а нам еще ехать в Батурино.

Глупая шутка тем не менее возымела действие. Лида улыбнулась другу, взяла его за руку:

— Спасибо, что привез гостей, дедов порадовал.

Попыталась улыбнуться Зина, но улыбка получилась у нее печальной. Дедушка принес клочок сена, дал лошади. Похрумкивая, она перестала обращать внимания на людей. Бабушка засуетилась:

— Покормлю сейчас.

— Мы из-за стола и прямиком сюда, — сказала Анна Михайловна.

— Пойдем к Димке, — Лида взяла гостью за руку, повела в комнату.

С замиранием сердца Зина подошла к кровати, на которой лежал Димка, укрытый до подбородка одеялом. «Как вырос!» Не мигая смотрела на сына. Он перестал сопеть, открыл глазки, как показалось Зине, внимательно посмотрел на нее, будто вспоминал что-то. И вновь засопел.

— Не узнал, — дрогнувшим голосом сказала Зина.

— Не проснулся еще, — ответила Лида, — но скоро запищит. Посиди с ним, я пойду с мамой и Колей поговорю.

Зина прилегла к сыну. Стараясь не разбудить, свернулась рядом калачиком. Разболелась голова от волнения, но вставать и проглотить таблетку не захотелось. Прижалась лицом к его теплому темечку и тут же уснула.

Во дворе держали совет: как поступить. Приняли предложение Анны Михайловны, чтобы Зина пожила у дедов десяток дней, побыла с сыном, а Лида через пару дней приедет домой, будет готовиться в школу. Как-никак девятый класс!

Лиде не терпелось поговорить с Колькой. Он знал все новости батуринские, что намечается нового в школе, какие фильмы показывают в клубе. Да мало ли какие мелочи, из которых, как известно, жизнь соткана.

Вездесущий пацан уже помогал деду очищать рамки пчелиные, перетягивать на них ослабевшие струны. Он отложил в сторону незаконченное изделие, поднялся навстречу подружке.

— Иди сюда, в дедову столярку, — позвал Колька. — Как здорово пахнет сотами и медом! А сколько здесь всякого столярного инструмента! Чего хочешь можно сделать.

Дмитрий Карпович вышел по делам. Лида стояла близко, смотрела на Кольку, его радостную улыбку.

— Мне здесь тоже нравится.

Неожиданно для обоих он обнял Лиду и поцеловал в губы. Она вздрогнула, отстранилась:

— Ты что, спятил?

— Лид, не удержался, — смутился парень.

— Пообещай, больше не будешь позволять себе.

— Могу, но все равно не сдержу слова.

— Фу, какой ты. Пойдем отсюда. Покажу Панику.

— А пчелы не покусают?

— Они нападают на боязливых. Иди и не обращай на ульи внимания.

Вышли к мостику. Зелеными стояли талы. Но на поверхности воды — тихо: ни жучков, ни паучков. Осень! На противоположном берегу в саду у самого берега повзрослевший телок пощипывает траву. Увидев молодых людей, поднял курносую мордочку, издал протяжное му-у…

— С нами здоровается, — сказала Лида, — ответь.

— Му-у… — промычал Колька.

— А он и вправду!.. — фыркнула шутница.

— Я же верю тебе…

— Не обижайся, — взяла она парня за руку.

Преодолевая слабое сопротивление подружки, Колька обнял ее и еще раз поцеловал.

— Чего разошелся? Увидят же.