Алмазная пыль - Анастасия Логинова (2019)

Они были здесь всюду – в этой комнате, где произошли чудовищные события, свидетелем которых стала Надя. Я знала почему-то, что в этот день Надя увидела своих монстров впервые. И комната эта, страшная комната, казавшаяся мне темным склепом, стала для Нади исходной точкой – тем самым местом, с которым она, маленькая Ордэне, энергетически связана. Поэтому и не избавиться ей от монстров… кажется, никогда не избавиться.

…Среди этих черных отвратительных тварей я даже не сразу разглядела мальчишку в клетчатом костюме – столь же отвратительного мальчишку с глазами Георга фон Гирса.

Он улыбался, глядя, как девочка плачет от страха.

– За что ты так ненавидишь ее?.. – спросила я – не думая, впрочем, дождаться ответа.

Но мальчик услышал. Улыбка сползла с его лица, а дьявольски-зеленые глаза холодно уставились на меня.

– Потому что она живая – а я нет! – крикнул он. И зашелся в совершенно детской истерике: – это нечестно! Нечестно, нечестно! Мама хотела назвать меня Карлом, в честь дедушки, и я должен был стать наследником. Я – а не она! Почему все ей?! Игрушки, пони, куклы, мама – все ей! И ты – ей! Это нечестно!..

– Нечестно… – согласилась я.

И со всей очевидностью вдруг поняла, что этот мальчик – нерожденный сын Георга фон Гирса и его жены. Она была беременна, вдобавок ко всему.

– Нечестно, – повторила я совершенно осознанно. – Тебе должно было достаться все то же самое, что и Наде. Но ведь тебя больше нет…

И мальчик вдруг успокоился.

Я не ждала этого, но он как будто осознал что-то. Его лицо из плаксивого и озлобленного сделалось вдруг совершенно детским – и потерянным.

– Тебя больше нет, – произнесла я уже через силу, с невыразимой жалостью. – И ты должен уйти.

Он кивнул. Потом вскинул на меня просящие глаза:

– А ты уйдешь со мной? Надя говорила, ты добрая, и с тобой весело.

– Я не могу… – вконец растерялась я. – И, потом, у тебя уже есть мама.

Лицо мальчика снова искривилось злобой – совершенно потусторонней, нечеловеческой:

– Моя мама не хочет идти со мной! А если ты не уйдешь, то и я не уйду – я буду мучить ее всегда! Всегда! Всегда!..

Через всю комнату мальчишка бросился с зажавшейся в угол маленькой Наде и, что есть мочи, дернул ее за волосы… истошный Надин крик – это последнее, что я помнила, прежде чем белый туман рассеялся.

* * *

– Надя… – прошептала я опомнившись.

Но девочки поблизости уже не было. Я словно приходила в себя после глубокого сна. Как через слой ваты я слышала голоса – горячо спорили где-то двое братьев, Гриша и Георг. Я даже различала их силуэты в глубине комнаты.

Но они были далеко, а я лежала на мягкой широкой постели, и над моей головой в синем небе резвились озорные нимфа и сатир. Вовсе не сразу я сообразила, что лежу на кровати Любови фон Гирс.

А у изголовья, крепко сцепив красивые длинные пальцы, с немым укором стояла Вера. Подбородок ее был горделиво вскинут, а глаза недобро наблюдали за мной. Она была единственной, кто заметил, что я очнулась – но мужчин не позвала.

– Интересно, ваша сестра была такой же гордячкой? – хрипло спросила я и попыталась сесть. – Кажется, вы во всем на нее похожи. Нарочно, что ли, копируете…

Я сказала это, не ожидая услышать ответа. Просто так сказала: как и обычно, мой ум заметно отставал от языка.

А Вера растерялась.

Сжала пальцы так, что ногти впились в кожу. Опасливо оглянулась на мужчин: не услышали ли?

– Я… мы… мы близнецы. Да, мы близнецы.

Она тяжело сглотнула и вновь вскинула подбородок.

Говорила она хоть и неуверенно, но громко, не таясь – а мужчины почему-то ее не слышали.

Вера была странной сегодня – еще более странной, чем обычно. Глаза, только что злые, уже были на мокром месте; и этот потерянный, опасливый взгляд.

Странным было даже ее присутствие в этой комнате. Да и в этом доме.