Алмазная пыль - Анастасия Логинова (2019)

– Кажется, ты снова меня спас, – я несмело улыбнулась.

Гриша пожал плечами. Он собирался сказать что-то, но я уже не слушала. Я вдруг смело, отбросив все сомнения, шагнула к нему и обвила руками шею. Прижалась губами к его губам – горячо, крепко, так, чтобы у него мысли больше не возникло уйти.

А он ответил – сильно, страстно, будто только этого и ждал.

– Ты же сказала, у нас ничего не выйдет.

– Не выйдет. Почти наверняка не выйдет…

Я вздохнула глубоко и горько, почти что со всхлипом. Потому что это было правдой. Но быстро спохватилась, со страхом нашла его глаза:

– Только не уходи больше, пожалуйста!

И растаяла окончательно, когда он в ответ еще крепче прижал меня к себе:

– Куда же я уйду? Ты без меня пропадешь.

Клара, Роза и феминистки всех времен и народов отправили бы его на костер за эти слова. Если бы я разрешила.

…и все бы хорошо, да вернулся Яша. И не пытаясь быть деликатным, он демонстративно принялся собирать по полу остатки тиары.

Уединяться в спальне прямо сейчас было бы невежливо, наверное…

Глава 23. Авантюристы

Собрать все двадцать шесть жемчужин оказалось задачей непростой, а уж поиском сотни маленьких бриллиантов из тиары никто из нас троих себя даже не утруждал. Чего доброго, Арина еще выплеснет половину во двор вместе с водой после мытья полов…

Жемчужины были необыкновенные. Прежде я никогда не рассматривала их так близко, а сейчас, залюбовавшись, все перекатывала и перекатывала их в ладони. Необыкновенные… Не все из них были идеальной сферической формы, но, как одна, гладкие, почти что зеркальные – металлическо-серого цвета с зеленым, синим, иногда даже розовым отливом.

– Интересно, где Карл фон Гирс добыл такой необыкновенный жемчуг? – не удержалась я.

– Кики рассказала тебе все на свете – неужто умолчала об истории жемчужин? – хмыкнул на это Гриша.

Вопрос мой больше был риторическим, но Грише, кажется, было что рассказать. Он поднялся с пола, прошелся, разминая спину, и ссыпал собранный жемчуг в ларец из-под тиары.

– Мой дед и сам получил их в наследство, – пояснил Гриша, – от своего отца, моего прадеда. Занятный был человек. Звали его Рихард Гирс, и он родился в бедняцких портовых районах Гамбурга – а вовсе не в семье придворного ювелира германского императора, как любит хвастать мой брат… В пятнадцать Рихард ушел в море да так в родные земли больше не вернулся. Случались у него стычки с пиратами, довелось и в плену посидеть. Лихой был человек, без царя в голове. Благодаря характеру и рассорился с немцами однажды, а после долго ходил на английских кораблях. Уж не знаю, какими ветрами занесло его в южную часть Тихого океана, где он снова рассорился с командованием корабля – тогда-то его и высадили на одном из островов Океании.

Я мрачно хмыкнула:

– Боже… и как только его там не съели туземцы, как того Джеймса Кука?..

– Полагаю, побрезговали, – буркнул мой названый братец.

Он, как царь Кощей, навис над ларцом и раз за разом пересчитывал жемчужины.

Гриша сделал вид, что его не услышал:

– Напрасно ты недооцениваешь фон Гирсов, Марго: мой прадед вполне себе нашел общий язык с местным населением. Врал или нет, но родным он после рассказывал, что прожил на острове почти год. Там же, вероятно, и раздобыл жемчужины – выменял у аборигенов на зеркальце и старые башмаки. Гирсы всегда отлично торговались, – Гриша криво улыбнулся. – А через год он, видимо, рассорился и с островитянами да примкнул к русскому флоту: экспедиция Беллинсгаузена, по счастью, посетила острова Океании после открытия Антарктиды.

– Именно так твой прадед оказался в Санкт-Петербурге?

Гриша кивнул.

– Здесь он удачно женился на дочери богатого лавочника из немцев, на приданое открыл ювелирную лавку. Тогда-то для важности самовольно и присвоил к своей фамилии благородную приставку «фон».

– А жемчужины? Неужели не продал?