Алмазная пыль - Анастасия Логинова (2019)

…За окном громко тарахтел мотор, окончательно вернув меня к реальности. Фон Гирс вернулся? Я бросилась, было, приводить вещи, которых касалась, в первоначальный вид – потом, поняв, что их слишком много, плюнула на все и решила, что барон все равно сюда не пойдет. Притаилась, чтобы дождаться, когда он минует вестибюль, но, вместо баронского, услышала почему-то звонкий и бодрый голосок Розы.

– Нет-нет, Георгия Николаевича со мною нет, – щебетала она, обращаясь, видимо, к дворецкому. – Я приехала одна и по совершенно пустячному делу – мне нужно увидеться с девочкой и этой ее нянюшкой. Есть ли еще кто дома?

Голос дворецкого звучал гораздо тише, и ответа я не расслышала – да и не слушала особо, озадаченная, зачем мы с Надюшей понадобились папенькиной любовнице.

– Не волнуйтесь, милый Поликарп Никитич, ступайте к себе: я сама поднимусь в детскую – уверяю, меня не затруднит. – Ее смех и гулкий стук каблучков по мрамору – Роза взбежала по лестнице.

Что же делать теперь? Сейчас она поднимется, а меня нет… Приоткрыв двери из Левого крыла, я быстро оценила обстановку: дворецкий ушел, и вестибюль был пуст. Однако ж по лестнице мне теперь не подняться – и я поторопилась в галерею, соединяющую с парком: оттуда на «детский» этаж вела узкая служебная лестница.

Вот только, выйдя в галерею, я оторопела.

Мужчина, в котором я сейчас же узнала шофера Розы, прогуливался вдоль этой самой галереи и, насвистывая, поглядывал по сторонам. Перепугавшись, что меня сейчас разоблачат, я затихла, прижалась спиной к колонне. Вечер давно уж наступил, галерея освещалась едва-едва, и был шанс, что в темноте меня не заметят. Я так увлеклась, мимикрируя под колонну, что не сразу сообразила: шофер Розы и сам уже не прогуливается – а крадется. Тайком, как вор. А потом он и вовсе присел на корточки возле запертого окна… Между прочим, это было окно Гостиной Маргариты, битком набитой фамильными ценностями фон Гирсов. Шофер увлеченно проводил некие манипуляции с оконной рамой, уже не оставляя мне простора для воображения.

Испуг мой немедленно сменился праведным гневом, и я, будто не смотрела в детстве «Улицы разбитых фонарей», со всем пылом бросилась к нему:

– Вы что делаете?! Я сейчас сторожа позову!

Наверное, я рассчитывала, что грабитель испугается и убежит, как нашкодивший мальчишка. Не тут-то было. Он, конечно, немедленно прекратил свое занятие и поднялся в полный рост – но убегать не думал. Зачем ему убегать, когда гораздо проще пришибить ненужную свидетельницу? Но когда я, глупая Маргарита, об этом догадалась, то уже стояла перед ним нос к носу. И по глазам его увидела – точно пришибет.

А вокруг вечер, темнота и не единой живой души. Сторожа никакого у нас, кстати, тоже нет.

Я запоздало ахнула и отступила назад. И больше ничего сделать не успела: «шофер» схватил меня за шею и с силой впечатал в оконное стекло так, что позади что-то хрустнуло: то ли стекло, то ли моя черепушка.

Никогда я себя не чувствовала такой беспомощной… Пальцами, острыми ногтями я царапала его руку, желая высвободиться, пыталась ударить каблуком по ноге – без толку. С таким же успехом Доротея трепыхалась в моих руках…

– Пикнешь – придушу! – выдохнул он мне в лицо и сжал горло еще сильнее. А я даже кивнуть не могла, чтобы заверить, что не пикну.

Хуже всего – иного выбора, кроме как убить меня, у него, похоже, не было. Это знала я, и это знал он.

…а потом в темноте под светом единственного фонаря блеснуло лезвие ножа. Не у моего горла – у его. А за макушкой «шофера» показалось бескровное лицо мужчины с прозрачными голубыми глазами. Гриша. Журналист Драгомиров.

– Отпусти ее. Сейчас же.

Тонкое лезвие утонуло в складках шеи «шофера» – и уже медленно окрашивалось в кроваво-бордовый цвет. Но до чего же бледным и решительным было лицо Драгомирова, до чего же страшным. Он убьет его, – знала я. И, главное, знала – почему.