Двое из ларца - Владимир Болучевский (2007)

– А вот она. – Дима махнул рукой в сторону. – Прямо за танком. «Авача». Корбюзье… дорогу только перейти. Может, продолжим? Мы в семь закрываемся, и я свободен.

– Гурский взглянул на часы.

– Так тебе еще…

– Ты часы-то не перевел.

– В Хабаровске перевел.

– А тут еще на два часа нужно. Сейчас уже полшестого. Пойдем пока поболтаем, и я закроюсь. А там что-нибудь придумаем.

– Пошли.

Поднявшись по лестнице на пятый этаж, Гурский снял и оставил в комнате с ящиками куртку и заглянул в зал: посетителей нисколько не убавилось, контролер и смотрители бдели.

Время до закрытия выставки пролетело незаметно.

Без четверти семь Дмитрий принял от кассира выручку, заполнил какие-то бумажки и отпустил ее домой. Затем он ушел в зал и, проводив последнюю группу экскурсантов, погасил свет, попрощался с сотрудницами и запер железную дверь.

– Все, – сказал он вернувшись к Гурскому.– Рабочий день окончен. Сейчас я расходничек на Леву выпишу, он деньги пересчитает, и все.

– Ну вот, – Дмитрий вернулся минут через десять. – Только…

– Что?

– Да мы, понимаешь, прямо здесь и живем. Тут комнатка есть такая, маленькая.

– И что?

– Да Лев Израилич уже там спать укладывается.

– А не рановато? Может, приболел?

– Да нет. Он всегда так. Семь часов – рабочий день окончен, туда-сюда, поел и спать.

– А ты?

– Мыкаюсь. Чекушку иной раз за ужином, и ту в одиночку давить приходится.

– Это не жизнь. А он кто?

– Напарник. Мы по двое ездим.

– Ну хорошо, и что?

– Да вот я и думаю, где бы нам с тобой расположиться… – Дима задумчиво глядел на ящики.

– Слушай, – Гурский посветлел лицом. – А там нельзя?

– В зале?

– Ну…

– Вот ведь, а мне и в голову не пришло. Конечно! Короче, пошли…

Сходив в магазин, они внесли в экспозиционный зал небольшой ящик, накрыли его чистыми афишами, разложили закуску, придвинули банкетки, на которых отдыхали смотрители, и, будучи очень собой довольны, наполнили по первой.

– Только курить здесь не стоит, – рассудил Дмитрий. – Вентиляции тут никакой.

– А мы и не будем.

– Поехали?

– Ура.

Они выпивали и закусывали, болтали, Дима жаловался на тяготы и лишения кочевой жизни, но рассказывал о них со смехом, Гурский вспоминал свои экспедиции, каждый немного привирал, но не перешагивал порога достоверности.

Время шло.

Несколько раз они выходили покурить в коридор.

Открыли вторую бутылку.

И наконец, когда Дмитрий, извинившись, все-таки направился в туалет, Адашев-Гурский поднялся с банкетки и подошел к Великому Вождю.

Чтобы чувствовать себя уютнее в просторном зале, они не стали включать большой свет, ограничившись рабочей подсветкой. И поэтому, наверное, да еще от водки, почудилась Александру, протянувшему руку к трубке, мелькнувшая на миг в желтых кошачьих глазах Сталина живая искра.

– Господь с вами, Иосиф Виссарионович, – вслух сказал он. – Я же не краду. Напротив, ваше возвращаю.

Он поменял трубки и вернулся на место.

Дело было сделано.

Но уходить из полутемного зала, будто бы освещенного теплым пламенем свечей, где блестели ордена и пуговицы на старинных мундирах Петра, Суворова, Наполеона, неподвижно замерших у стен, где мерцали драгоценности на парадном платье императрицы и где так вкусно пилась водка в компании славного Димы, категорически не хотелось.

Какая-то яркая, но очень короткая мысль мелькнула вдруг на долю секунды в сознании и тут же исчезла. Гурский обвел взглядом зал, пытаясь вернуть ассоциацию, по которой она возникла, задержал внимание на фигуре Екатерины Второй, опять что-то шевельнулось, но мгновенно пропало теперь уже насовсем.

«Что-то же вроде ведь вспомнил…» – досадливо подумал он.

Вдруг через приоткрытую дверь в зал забежала маленькая собачонка и стала, отчаянно виляя хвостом, обнюхивать у Гурского ноги.