Путешествие Одиссея - Tapatunya (2020)

Споткнувшись о что-то мягкое, Одиссей больно упал на колени и недоуменно моргнул. Ладонь впечаталась в какую-то желтовато-бурую вязкую жидкость.

Такая текла из Нокса, когда он полтора года назад порезался при монтаже нового оборудования.

Оглянувшись, Одиссей так и остался стоять на коленях, испуганно ощущая, как нарастает гул в голове.

Плюшевый Нокс лежал в луже собственной крови, и его живот был распорот сверху донизу. Покрытые нежным ворсом руки широко раскинуты, на лице застыло изумление.

— Ноксик, — бессмысленно позвал его Одиссей, и его голос прозвучал жалобно и тонко.Убийство на заправочной станции НЗ-115-Р было невозможно, потому что невозможно никогда. Корректирующие поведение браслеты, легкие и почти незаметные, в свое время произвели настоящую революцию в системе исполнения наказаний. Тюрьмы в классическом понимании этого слова были заменены на каторги, бессмысленное пребывание в камерах — на социально полезные работы, а профессия тюремщиков ушла в прошлое.Браслеты не позволяли заключенным три вещи:

— проявлять агрессию по отношению к живым разумным существам,

— проявлять агрессию по отношению к самим себе,

— покидать заданный периметр.

Ну и, конечно, от обманчиво-легких браслетов невозможно было избавиться. Настройка на пульс и все остальное.

О том, что каторжники становились беззащитными перед обычными, свободными людьми, система не слишком беспокоилась. До Одиссея доходили слухи, что время от времени на такие одинокие станции совершаются нападения, но это случалось довольно редко. Убийства заключенных преследовалось по закону так же строго, как и любые другие, а брать у них было все равно нечего. Разве что дешевое топливо, которое они и так бы отдали без всякого сопротивления.

Встав на ноги, Одиссей огляделся по сторонам, и его взгляд упал на забытое вязание Мегеры, уютным шарфиковым котиком свернувшимся в кресле у окна. Взяв в руки длинные спицы, Одиссей зажмурился и попытался с размаху воткнуть их в раскрытую ладонь. Спицы скользнули по касательной, а в голове вспыхнула резкая, ослепительная боль.

Браслеты работали. Не было ни малейшей надежды покинуть эту станцию по-английски.

Чтобы там ни считал Нокс, любивший порассуждать о том, что на самом деле они все не свободны только в рамках своего самосознания. Что всего-то и нужно, как чуть-чуть поменять мышление.

Поменял он теперь мышление? Получилось у него?

Одиссей приложил запястье к губам, активировал браслет и сказал уныло:

— Станция НЗ-115-Р, прием. У нас тут убийство.

— Дайте картинку и геоточку, — бесстрастно велел ему механический голос.

Камеры не работали уже второй год, и всем было посрать на это обстоятельство.

Вероятно, теперь, когда начнутся проверки, этот пофигизм выйдет кому-нибудь боком.

— Ничего не трогайте, сэр. Следственная бригада уже в пути.

Одиссей и не собирался.

Он вышел из дежурки, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Уселся на крылечке, смутно сожалея, что рассвет сменился некрасивым днем.

Днем, в котором больше не было Нокса. Одиссей сглотнул тошнотворный комок в горле.

Он помнил следственную бригаду, которая прибыла на место его преступления.

Толстый, воняющий луком дознаватель и несколько агентов. Одна из них, девчонка, отдала Одиссею свой уже остывший, но зато сладкий кофе.

Человек семь, не меньше, собирали улики вокруг остывающего трупа того мерзавца.

Тогда Одиссей тоже сообщил об убийстве сам.

Он всегда был очень законопослушным.

Через какое-то время со стороны крошечного озера появилась Нуналуна, которая наверняка ловила рассвет, чтобы сделать побольше красивых селфи. Её идеальная фигура казалась слегка размытой на фоне ржавой короткой травы.