Книга Дины - Хербьёрг Вассму (2007)

— А где же ты будешь?

— Не скажу!

— Тогда я не смогу найти тебя.

— Может, к тому времени я уже умру!

— Значит, у тебя будет короткая жизнь.

— Плевать я на это хотел!

— Никто не плюет на свою жизнь.

— А я плюю! И буду ходить тут привидением! Так и знай!

— Очень хорошо, значит, я не совсем тебя потеряю. Он еще долго всхлипывал, пока они шли к причалам и пакгаузам.

Не доходя до горстки людей, которые ждали Дину, чтобы проститься с ней, Вениамин жалобно проговорил:

— Дина, когда ты вернешься домой?

Она наклонилась к нему и снова твердо положила руку ему на затылок, а другой рукой взъерошила ему волосы.

— К концу августа, если ты будешь молиться и просить, чтобы Господь послал нам хорошую погоду, — нежно сказала она.

— Я не буду махать тебе на прощание!

— Этого я не могу от тебя требовать, — серьезно сказала Дина и повернула к себе его лицо. — Можешь идти и лягать камни ногой, это помогает.

Так они расстались. Он не обнял ее. Просто убежал обратно. Полы его рубашки развевались, как крылья.

В тот день он не хотел видеть даже Ханну.

Вечером с ним не было сладу, потом он спрятался, и все искали его. Он получил нагоняй, зато привлек к себе всеобщее внимание. Наконец он нашел утешение в объятиях Стине.

— Дина — дерьмо! Плевать я на нее хотел! — не унимался он, пока его не сморил сон.

«Матушка Карен» в том году рано вышла в море. Андерс уже побывал на Лофотенах. Там он снарядил для лова суда хельгеландцев и рыбаков из Салтфьорда.

Всего он обеспечил снаряжением двадцать артелей и привез домой тяжелый груз рыбы, икры и печени. Кроме того, он сдавал в аренду необходимое снаряжение двум артелям и имел долю в добыче.

Когда он вернулся, Дина с удовлетворением ткнула его кулаком в бок. Они понимали язык друг друга.

Андерс внимательно следил за тем, чтобы контракты на фрахт составлялись по всем правилам. Если у него было недостаточно места и он опасался, что не сможет доставить груз в сохранности, он передавал фрахт другому шкиперу.

Как-то раз один фрахтователь из Страндстедета обманул Андерса и отдал свою сушеную рыбу шкиперу из Квефьорда. Дина потребовала возмещения за убытки, которые понесла, не получив обещанного ей фрахта, и получила его.

Ходили сплетни, что дочери ленсмана было легче получить возмещение, чем кому-либо другому.

Так совпало, что в Берген шли сразу несколько шхун. Две пришли с севера и догнали рейнснесцев, потому что шли быстрее их. Еще три присоединились к ним в Вестфьорде. Погода была сносная, ветер северо-восточный.

Настроение на шхуне было приподнятое. У каждого было свое дело — каждый следил за сохранностью порученной ему части груза. Свет позволял им идти не только днем, но и ночью. Вахтенные сменялись круглые сутки.

Товары из самого Рейнснеса занимали в трюме отдельное место. К ним относились десять бочонков гагачьего пера и пуха, собранного и очищенного Стине. Пять анкеров [13] морошки, которую Олине запарила и засыпала сахаром. Всю зиму, пока морошка стояла в погребе, Олине следила, чтобы плесень не попортила ценный товар. Пятьдесят оленьих шкур и два анкера оленины, купленных и выменянных у лопарей, которые проходили мимо и получили за свой товар другие продукты. Фома отправил в Берген куропаток и лисьи шкурки. Кроме того, семьдесят пять бочонков рыбьего жира и две тысячи вогов сушеной рыбы.

Дина часто стояла на палубе и смотрела на проплывавшие мимо острова и горы. Она вдруг изменилась. Ветер улыбался ей, и все, что в Рейнснесе донимало и сердило ее, вдруг показалось не стоившим выеденного яйца.

— Хотела бы я жить как ты, Андерс! — крикнула она, стоя в дверях каюты и глядя, как Вест-фьорд раскрывается перед ними, превращаясь в безбрежный океан.

Андерс оглянулся на нее, сощурившись от яркого солнца. Большой, упрямо выдвинутый вперед подбородок. И продолжал заниматься своим делом.