По образу и подобию - Наталья Чернышева (2020)

Домовладение Огневых располагалось на южной окраине Отрадного и представляло собой вовсе не один отдельный, пусть и большой, дом, а целый комплекс жилых и хозяйственных строений. Когда-то кому-то из воспитанников Института пришло в голову объединиться с собратьями по генетической линии и жить вместе, одной большой семьёй. Именно такие семьи составляли население Отрадного: Огневы, Белоглазовы, Жаровы, Флаконниковы и другие. Они охотно принимали детей, зачинаемых в лабораториях Института, рожали своих; под крышей каждого такого домовладения жило несколько поколений, в самых старых семьях — до семи. Слишком сурова была жизнь вне комфортных климат-зон больших городов. Одиночки здесь не выживали.

Огнев представил своим родственникам маму как свою жену, а на Алёну кивнул — «дочь Риты». Царапнуло. Нет, Алёна сама тогда отказалась, но, — надо же, сама от себя не ожидала такого, — всё же напряглась, ожидая, что он снова назовёт её дочерью. Можно тогда будет снова взъерошиться — для порядка. Огнев чуть усмехнулся, заметив её взгляд, и Алёна вспыхнула. Да он же всё понял! Как будто у него в довесок к пирокинетической была и телепатическая паранорма тоже.

Позже она долго лежала в постели, в отведённой ей гостевой комнате на третьем — самом верхнем, — этаже дома. Слушала, как тонко звенит, стекая по стене, ливневой снег, как бешено воет в вентиляции ветер, смотрела на мечущиеся за окном пушистые сосновые ветви, и не могла уснуть. Вымоталась до предела, настолько, что не чувствовала собственного тела под колючим шерстяным одеялом. А сна ни в одном глазу, хоть плачь.

По полу простучали короткие тупые коготки. Одеяло дёрнулось с левого края, на него явно карабкался кто-то очень решительный. Алёна подняла голову, ожидая увидеть молодую кошку, может быть, даже котёнка. Но на постель взобралась небольшая, в полторы ладони, золотая ящерка с длинным, шипованным хвостом. Ящерка деловито прошлась туда-сюда, затем вспрыгнула на живот и улеглась как у себя дома, поджав лапки. Немигающий золотистый взгляд смотрел с обожанием.

Алёна протянула руку и осторожно почесала ящерке спинку. Та выгнулась, только что не заурчала, как кошка.

— Ты кто? — зачарованно спросила девочка.

Незваная гостья не ответила. От неё расходилось волнами жаркое тепло, словно на живот кинули большую горячую грелку. Тепло, и странный, вселенский какой-то, покой, Алёна немедленно зевнула, прикрыв по привычке рот ладошкой.

Через несколько минут она уже крепко спала.

Утром Алёна проснулась рано, от беспощадного солнца, заливавшего лицо ослепительным жаром. Сама виновата, не затемнила окно… Она села, с облегчением убирая голову в тень, спустила ноги. По ступням потянуло ледяным сквозняком, — где- то внизу осталась приоткрытой входная дверь. Или окно.

Одеяло, скомканное и сдвинутое к стене, зашевелилось, из складок выглянула треугольная мордочка. Вчерашняя гостья никуда не ушла, оказывается, так и проспала в постели всё время. Ящерка неспешно выскользнула на солнце, смешно, почти по-кошачьи, потянулась, раскрыла пасть и выдохнула изящное колечко оранжевого, прозрачного в солнечных лучах, огня.

Девочка осторожно села на краешек постели. Протянула руку, погладили ящерку по голове как котёнка. Пальцы ощутили сухой, характерный для носителей пирокинетической паранормы жар под гладкой, упругой, лишённой чешуи кожей. Логично. Если Земля остывает, то выжить смогут только те, кому институтские генетики подарили нужный набор генов. А что делать человеку на мёртвой, выстуженной планете без растений и животных? Вспомнилась передача о яблонях, способных цвести в сильные морозы. Яблони, теперь вот — ящерицы.

Только бы учёным не вздумалось комаров-пирокинетиков вывести! А то с них станется. Воображение разыгралось: Алёна очень хорошо знала, что такое гнус, довелось познакомиться в походах с собственной тренировочной группой.

— Спаси и сохрани, — буркнула она и поплевала для надёжности через левое плечо.