Его невольница - Ульяна Громова (2020)

Помню, как бросилась в завизжавшей женщине, и меня затопило невменяемой истерикой. Помню, как кто-то хватал за руки, заворачивал их, как пинала все, что видела сквозь сплошной поток жгучих, как перец, слез. Как рвалась к этой даме, не представляя, как буду жить дальше, если не убью ее. И я бы убила, но постоянно кто-то или что-то мешало: то вода, плеснувшая вдруг в лицо, то стеклянная стена, которая со звоном разлетелась от брошенного в нее стула, то настойчивые руки хватавших меня мужчин, которым я вышвыривала в лицо папки с документами из шкафа, а потом просто свернула его между собой и двумя амбалами…

Потом был голос Эда и стакан водки, которой я поперхнулась, потом еще чьи-то голоса и хлопки дверец машины, размеренное покачивание и мучительное состояние между кошмарным забытьем и не менее ужасной явью. Меня рвало, слезы лились, в груди пекло от неудовлетворенной жажды убивать всех тварей, что сделали со мной такое, со всеми, из-за кого погиб мой божественный мерзавец, мой любимый султан. Лежала и шептала его имя, снова и снова вспоминая, как упал, и струйку крови из-под его ткнувшегося в бетон лба…

Села на заднем сиденье, еще не понимая, что не так в этой картине. Но опоенное крепким алкоголем и вымотанное вспышкой психической энергии сознание соскальзывало в темноту.

— Домой… — просипела, будто ошкуренным наждачной бумагой, горлом — саднило от водки и рвоты.

— В таком виде только родных пугать… — возразил мягко Эдуард, на миг обернувшись.

— Ты еще будешь меня неволить? Много вас таких, я посмотрю!

— Все-все, Валя, едем домой, — не сопротивлялся парень.

Я подождала, пока он выедет на МКАД, едва не соскальзывая в бессознанку, и сдалась, когда увидела указатель с километрами до моего поселка…

* * *

— Что… что с ней случилось? Дочка… Валенька… — слышала, как сквозь вату, встревоженный голос отца.

— Я не знаю, имею ли право… покажите, куда ее положить… я думаю, нам надо поговорить… — знакомый приятный голос — вроде Эда, но какой-то словно стиснутый, тяжёлый и рваный.

— В ее комнату… Сюда… Юля! — суетился отец, и я узнала его натруженную сухую ладонь на щеке. — Господи, она пила?

— Это я влил в нее водку… пойдемте, я все расскажу… — уводил отца Эд. — Только умыть бы ее…

И так хотелось его успокоить, но не слушались ни неподъемные веки, ни будто опухший язык. Тяжело ворочая его, я прошептала:

— Папа… папочка… все хорошо… я всех убью… за Энвера…

А когда лба коснулись всегда прохладные ладошки Юльки, с трудом улыбнулась и вздохнула — я дома.

--------------------

[1] Сигариллы — курительные трубочки, свёрнутые из табачного листа и начинённые резаным табаком, выглядящие как тонкие сигары. Тление сигарилл температурно ниже, чем у сигар, что позволяет добавлять в их состав ароматизаторы: ваниль, вишня, какао, кофе, яблоко и др.



Глава 18

Проснулась от пения соловья. Лежала неподвижно, наверное, как уложил меня вчера Эд. Не снилось ничего, видимо, подсознание давало психике отдохнуть от всех потрясений. Я искала в себе проблески радости и не находила. Не такое фееричное возвращение домой я представляла. Хотела ведь скрыть все от отца и Юльки, а теперь…

Смутно вспоминалось, как Эд хотел поговорить с отцом. И от осознания — о чем, буквально подбросило меня на кровати. Как отец?! Голова кружилась, тело норовило выползти из-под влияния моей воли, но встала и бросилась в ванную. Собственное отражение в зеркале напротив двери напугало: черные круги вокруг опухших до китайского разреза глаз — аллергия на крепкий алкоголь дала знать; волосы как разрушенная бобровая хатка, у лица слипшиеся от тошнотворной массы пряди; кожа сухая и тусклая.