Ее сегодняшний вид разительно отличался от вчерашнего. Марьяна предстала в светлом костюме. Подкрасила ресницы и губы, кудри убрала в тяжелый хвост.

Сумочку, что Стас с прошлого вечера запомнил на всю оставшуюся жизнь, девушка держала в руках вместе с бумажным пакетом, из которого торчали багет и что-то зеленое, похожее на петрушку.

– Пораньше освободился, – ответил Стас. – А куда ты ходила?

– Ходила туда, куда нужно. Мне что, у тебя разрешения спрашивать? – Марьяна подошла к двери, но доставать ключи не торопилась. – Думаю, тебе лучше подождать в машине. Дай мне десять минут.

Она не хотела впускать его в свою квартиру, да он и не напрашивался. Его волновало другое.

– Тебе сегодня Егор на глаза не попадался?

– Какой Егор? – Марьяна нахмурилась и зачем-то посмотрела внутрь бумажного пакета.

– Мой двоюродный брат.

Девушка метнула в Стаса короткий тревожный взгляд.

– Нет, не видела. А что, он здесь, в городе?

– Возможно. Если увидишь его поблизости, сразу звони мне. И да, чуть не забыл. – Стас достал из кармана телефон. – Дай мне свой номер, чтобы в следующий раз я вот так не стоял у двери твоей квартиры, как дебил.

– Ты голоден? – неожиданно спросила Марьяна, опять посмотрев в пакет. – Я купила ветчину. Если хочешь, могу сделать омлет, перекусим и поедем к отцу.

От неожиданного предложения Стас опешил.

– Держи. – Марьяна не стала дожидаться ответа, сунула пакет ему в руки и достала из кармана жакета ключи.

Стас никогда не бывал в ее квартире, он и не рассчитывал там оказаться.

Когда они дружили, Марьяна не подпускала его к своей семье и быту, не рассказывала о жизни вне школы. Он знал лишь, что ее родители переехали в Леногорск из Карелии, сразу после свадьбы. Девушка не любила говорить о домашних. Создавалось впечатление, что она появилась из пробирки и всегда жила одна.

Как только он вошел в квартиру, то сразу почувствовал витавший в воздухе особый дух жилища. Эта была холостяцкая берлога, принадлежащая девушке. Мужчин сюда не пускали. Откуда взялась эта уверенность, Стас и сам не понял. Наверное, по вещам и запаху.

Он уловил ванильный аромат шампуня, а может, какого-то крема. В глаза бросился царивший в гостиной бардак: разбросанные по спинкам стульев платья, капроновые колготки, кофточки, заваленный журналами компьютерный стол, стеллаж с книгами во всю стену, пальмовидное дерево в кадке, ваза с зеленым виноградом прямо на полу, рядом с открытым ноутбуком и грязным бокалом из-под вина.

Марьяна прикрыла двустворчатую дверь в гостиную, чтобы скрыть беспорядок с глаз.

Почему-то Стас был уверен, что у Марьяны в квартире стерильная чистота, и увидеть подобное зрелище не ожидал. Он все больше убеждался, что совсем не знает эту девушку. Никогда не знал ее по-настоящему.

Они устроились на просторной кухне.

Пока Марьяна делала омлет (тот уже весело шипел на сковороде), Стас строгал свежие огурцы для салата и снова ловил себя на мысли, что их общение отдает неловкостью, неуклюжестью, оно словно требует выхода, эмоциональной разрядки, чтобы стать естественным и непринужденным.

У мусорного ведра он заметил две пустые бутылки из-под вина и одну из-под текилы. Марьяна проследила за его взглядом.

– Думаешь, я алкоголичка?

– Если ты выпила у меня дома, это не повод считать тебя алкоголичкой.

Он сказал ей правду, но в том, что Марьяна пьет алкоголь как чай, как воду, как божественный нектар, призванный ее спасти, – в этом он не сомневался. Вопрос только в том, зачем ей это нужно.

Стас оглядел большую светлую кухню.

– Ты одна тут живешь?

Марьяна повернулась к плите, голос девушки смягчился.

– С мамой жила, но она месяц назад вышла замуж и переехала к мужу. Так что да, сейчас я живу одна.

Стас нахмурился. Если Егор нацелен причинить Марьяне вред, то ее одиночество сыграет ему только на руку.