Марджори - Герман Вук (1995)

Они стояли, крепко обнявшись.

— О Ноэль! Господи, зачем я только вообще встретила тебя? Зачем я в ту ночь пересекла озеро с Машей и появилась здесь? Я погубила себя.

— Не уезжай на Запад, любовь моя. Не уезжай.

— Черт тебя побери! — Руки ее переплелись у него за спиной, и она запустила пальцы в его волосы. — Ты думаешь, у меня хватит сил отказать тебе хоть в чем-нибудь? Может быть, ты лгал, когда говорил, что любишь меня? Наверное, я никогда не узнаю, насколько это было честно. Но я люблю тебя так сильно, что не знаю даже, что я ем, во что одеваюсь, что делаю, о чем думаю. Все покрыто туманом — и так все лето. Единственное, чего я боюсь, так это проснуться. Мне кажется, тогда я умру.

— Марджори, дорогая, послушай. Ты знаешь… Бог знает, ты не первая девушка в моей жизни, и не вторая. Но я клянусь тебе, что у нас с тобой все по-другому. Ты потому так безумно влюблена, что и я влюблен точно так же. Другой причины для такой любви нет и быть не может. Один раз в жизни, говорят, такое случается с каждым, и я, клянусь Господом, начинаю верить в то, что это происходит и с нами.

— Ты назвал это курортным романом…

— Да-да, знаю, я чувствовал себя значительно умнее, выше тебя, крепче стоящим на ногах, верно ведь? Не дави на меня, Мардж, дорогая, не пытайся прижать меня к стенке, как бы тебе этого ни хотелось. Со мной такое не проходит. — Он опирался на перила террасы, прижимая ее к себе. Она почти физически ощущала, как тает ее решимость.

— Я не поеду на Запад. Останусь здесь. Я сделаю все, что ты потребуешь. Мне наплевать на все, кроме возможности быть с тобой. И ты это знаешь. Ты знал об этом с того самого момента, как поцеловал меня в первый раз.

Крошечная часть ее самой стояла поодаль и с любопытством наблюдала, как они снова слились в поцелуе, но теперь уже совсем другом. Оставшаяся, значительно большая ее часть тонула в страсти. Она как-то смутно подумала о том, что никогда раньше Ноэль не соблазнял ее, и вот теперь он это делает. Но она не могла сопротивляться. Ей этого даже не хотелось. Сладость его губ, касающихся ее губ, эта сладость, захлестнувшая все ее существо, смела весь ее опыт. Невинность ее испарилась. В одно мгновение, не успела она и глазом моргнуть, как барьер исчез, и вот она уже жаждала взрослого удовлетворения взрослого желания.

— Ладно, — прошептал Ноэль. — Так не годится. Пойдем. — Он вынужден был легонько потянуть ее. Он сделал это одновременно нежно и настойчиво, с приглушенным низким смехом.

— Куда?

— Ко мне.

— Нас будут искать.

Ноэль улыбнулся.

— Не к тебе, — сказала она.

— Почему не ко мне?

— Куда-нибудь еще.

— Ну, почему? Не будь ребенком.

— Уолли. Он… Это только перегородка. А он с другой стороны, под одной крышей с нами.

— Он пьян. К тому же он в любом случае спит как убитый.

Она отдалась напору его руки и сделала несколько шагов.

— Ноэль. — Она остановилась. До сих пор ее чувства были сконцентрированы на них двоих. Теперь же она вдруг увидела луну и звезды на залитом лунным светом голубом зеркале озера, услышала плеск воды где-то внизу террасы и — очень неясно — звуки продолжающейся вечеринки. — Ноэль, я люблю тебя. Все остальное мне безразлично. Вся моя жизнь может пройти, но этого ничто не изменит. Я люблю тебя, Ноэль.

Они поцеловались быстро, украдкой, слегка наклонившись друг к другу, как будто парочка, скрывающаяся от посторонних глаз в общественном месте. И рука об руку пошли вниз по ступеням, а затем через лужайку.

Прожектора и подсветки после полуночи были выключены. Темнота, покрывавшая лужайку, кое-где рассеивалась благодаря лампе, светившей с грубого деревянного столба. В призрачном свете этой лампы стремительно носились комары и ночные бабочки. Было удивительно тихо. Всплески воды в фонтане казались звучными и музыкальными, как будто это был водопад.