Марджори - Герман Вук (1995)

Ноэль проводил ее в канцелярию. Часы на стене, которые так громко тикали, показывали без двадцати четыре. Сонной телефонистке понадобилось пятнадцать минут, чтобы дозвониться до матери. Это время она просидела с Ноэлем за столом, освещенным настольной лампой, куря и разговаривая о книге, которую он давал ей почитать несколько дней назад. Тепло и спокойствие разливалось по телу, видимо, благодаря успокаивающему. Она чувствовала себя готовой к испытанию, которое предстояло ей пережить в последующие дни. Она обдумывала, какое платье выбрать из своего гардероба, чтобы оно было достаточно темным и простым для похорон.

Голос матери звучал пронзительно и очень испуганно.

— Да-да, девушка, говорю же вам, это миссис Моргенштерн, алло, алло, кто меня спрашивает, кто это?

— Привет, мам, это я.

— Марджори, алло, Марджори! Что случилось, дорогая, ради Бога, сейчас ведь четыре утра!

— Мне очень жаль, мам, ужасно сообщать тебе об этом, но дядя…

Наступило молчание. Затем внезапно севшим, ледяным голосом мать спросила:

— Как он?

— Все кончено, мама.

Она услышала вздох и сдавленный вскрик. Потом миссис Моргенштерн, плача, сказала на иврите:

— Благословен будь, Судья истинный! — И снова пауза. — Что случилось? Как это было?

— Сердце.

— Сердце?

— Да.

— Когда? Как? Господи!

— Только что, мамочка. Это случилось только что. Мамочка, приезжай. Приезжай сюда.

— Ты позвонила Джеффри?

— Я не знаю его номера.

— Я сама ему позвоню. Я позвоню всем. Как ты? С тобой все в порядке? Боже мой, Самсон-Аарон! Я ведь ему говорила… Самсон-Аарон… Марджори, с тобой точно все в порядке?

— Я в порядке, мама.

— Марджори, не позволяй им его трогать или что-то делать с ним, слышишь? Абсолютно ничего. Побудь с ним. Мы должны забрать его домой.

— Хорошо, мам. Я не позволю с ним что-нибудь делать.

— Вот именно, ничего. Мы приедем через пару часов. Самсон-Аарон!.. До свидания, Марджори, Джеффри я позвоню.

Марджори положила трубку с ощущением стыда оттого, что разговор был слишком обычным, слишком будничным, не соответствующим ужасному поводу — смерти Самсона-Аарона. Этот разговор был намного короче ее частых разговоров с матерью, когда они обсуждали, например, беду каких-нибудь друзей.

— Как она это перенесла? Отсюда выглядело сносно.

— Вот насчет моей мамы тебе не стоит волноваться. Мне нужно с ним побыть — так она сказала. Дай мне еще сигарету, пожалуйста. — Ноэль вышел вместе с ней. Сейчас ее нисколько не интересовал Ноэль, разве что только как умный друг, которого хорошо иметь рядом, пока не приедет мама и не возьмет на себя всю ответственность. Она как-то отстраненно вспомнила, что они целовались с Ноэлем на террасе в тот самый миг, когда Самсон-Аарон упал в фонтан и умер. Но это все происходило по другую сторону какого-то мига. Для нее не существовало прошлого, до смерти Самсона-Аарона. А в настоящем была смерть и только смерть. Несколько человек болтались у фонтана, и еще несколько, как тени, мелькали на лужайке. Увидев ее, они приглушили голоса и разглядывали ее, перешептываясь. Темнота, лунный свет, нежный запах горного лавра, доносившийся с озера, — все было абсолютно такое же, как и двадцать предыдущих ночей, когда она через лужайку возвращалась домой с Ноэлем. Странно, что по эту сторону страшного мига все осталось таким же. Смерть дяди изменила окружающий мир не больше, чем гибель прихлопнутого ладонью комара.

В единственной освещенной из комнат изолятора запах смерти стал явственнее. Возле накрытого простыней тела сидела медсестра. Лицо ее было помятым, сонным, глаза опухли, халат не застегнут на все пуговицы. Прикроватная лампа освещала желтым светом лишь один угол простыни, все остальное скрывалось в полутьме. Медсестра виновато отложила в сторону журнал.

— Марджори, мне ужасно жаль, что твой дядя…

— Спасибо, теперь я с ним посижу.