Марджори - Герман Вук (1995)

У нее перехватило дыхание, когда Сет споткнулся на слове и замолчал. Повисла тяжелая пауза. Краем глаза он заглянул в книгу, и по залу пробежал шепот. Сет поднял глаза, улыбнулся в сторону скамьи, на которой сидели его родители, и спокойно возобновил чтение. Марджори разжала кулаки; люди вокруг нее посмеивались и кивали друг другу. Она услышала, как одна женщина сказала: «Он хороший мальчик». Марджори готова была расцеловать его. Легкие уколы ревности потонули в порыве любви к маленькому братику, лепечущему малышу со светлыми кудряшками и огромными глазами. Конечно же, время унесло этого малыша с собой много лет назад, но только в этот момент она поняла, что это так и что это навсегда.

Позже, во время ленча в переполненном общественном зале синагоги стайка мальчишек проталкивалась сквозь толпу мимо Марджори, громко болтая, пихая друг друга локтями, держа в руках сандвичи и бутылки с содовой. Среди них был и Сет, раскрасневшийся, с блестящими глазами, руки его были заняты целой грудой подарков, завернутых в разноцветную бумагу. Она растолкала мальчишек, обняла удивленного брата и поцеловала его в щеку.

— Ты был великолепен, Сет! Просто великолепен! Я так горда тобой!

Теплота и признательность сверкнули во взгляде мальчика сквозь торжествующее возбуждение.

— Я действительно сделал все как надо, Марджи? Правда?

— Замечательно, говорю тебе, превосходно.

— Я люблю тебя, — сказал Сет нелепым тихим тоном и поцеловал ее в губы, оставив на них привкус вина. Мальчишки стали насмехаться над отпечатками помады на лице Сета и, толкаясь, увели его прочь, а Марджори осталась стоять, где стояла, словно прикованная, одинокая в этой радостной толпе, захваченная удивительной путаницей ощущений. Сет никогда открыто не выражал привязанности к ней с тех пор, как научился говорить.

Она пробилась сквозь толпу к буфету, но ничего не соблазнило ее на длинном столе, уставленном подносами с кусками индейки, языка, говядины, филе цыпленка, с салатами из тунца и полдюжины других рыб, фруктовыми салатами, всеми сортами овощей, бутербродов и кондитерских изделий. Она чувствовала себя слишком взвинченной для того, чтобы есть. Незамеченная увлеченными поглощением пищи гостями, она прошлась до стойки бара и остановилась там, медленно потягивая виски с содовой и наблюдая за тем, как исчезают еда и напитки, закупленные на тысячу долларов.

Этот ленч брал свои истоки в древнем обычае, называемом киддуш, или благословение вином. Родители мальчика бар-митцва должны были подавать вино всем молящимся в этот день в синагоге. В Соединенных Штатах эту традицию развили и сделали, как говорится, из мухи слона. Ленч в этот день не уступал основной послеполуденной трапезе. Благословение вином играло здесь весьма незначительную роль, хотя обычай все равно называли киддуш.

Усилиями верующих старинная народная традиция приобрела современные формы. Существовали пятисотдолларовые киддуш, тысячедолларовые, и так далее. Мистера Моргенштерна отчаянно соблазняло знаменитое двенадцатитысячедолларовое празднество Лоуенштайнов, включавшее в себя вареных осетров, каскады малиновой содовой воды на ступенчатых сооружениях изо льда и ледяную звезду Давида, обрамленную синим неоновым светом. Но, убоявшись предстоявших расходов, отец решил остановить свой выбор на тысячедолларовом киддуш. У Моргенштернов не было достаточно друзей и родственников, чтобы съесть всю провизию, но это была не проблема. Если в обычные субботние дни в синагоге было всего четыре или пять рядов молящихся, одиноко сидевших на пурпурных подушках, то в день бар-митцва Дом Божий был более чем полон. Марджори замечала подобный феномен и в старых синагогах Бронкса.