Непутевая - Лиза Альтер (1997)

Вошла мисс Старгилл, толкая перед собой заставленный подносами столик на колесиках. Миссис Бэбкок не могла понять, почему так ждет этих трапез: еда однообразна и вовсе не вкусна. Наверное, дело в том, что эти прогулки были одним из тех немногих действий за целый день, которые не вызывали отвращения. Она открыла теплую кастрюлю и вздохнула, вспомнив мороженое, яичницу-болтунью, нежную ветчину, мамины фирменные гренки и клубничный джем.

Сестра Тереза благоговейно перекрестилась, сложила руки на груди и склонила голову. Мистер Соломон и миссис Бэбкок виновато замерли, не донеся ложек до рта, а миссис Кейбл чавкала, не обращая ни на кого внимания. Сестра Тереза представляла собой женщину с красным лицом и собранными в скромный пучок седеющими волосами. На ней был стираный-перестираный казенный халат, а на груди — медальон с надписью: «Не моя воля, но Твоя». У нее был рак; одну грудь уже удалили и собирались удалить вторую, пока метастазы не поразили легкие.

Поглощая свои законные яйца, миссис Бэбкок услышала, как колокола на южной баптистской церкви вызванивают музыку из «Истории любви».

— Я настраивал эти колокола, — скромно сказал мистер Соломон.

— На них можно положиться, — ответила миссис Бэбкок.

— По крайней мере, играют самую разную музыку.

— Часы отбивали удары: 6, 7.

— Не понимаю.

— Они электрические. Ручные звонят, если только там есть звонарь. А эти делают свое дело и в дождь, и в жару, и днем, и ночью. Бьют через пятнадцать минут, а каждый час играют новую мелодию.

— Гм-м-м, — промычала миссис Бэбкок, вспомнив, как сама звонила в колокола, — перед свадьбой и перед тем, как по настоянию Уэсли перешла в более достойную епископальную церковь. Перезвон колоколов был тогда необыкновенно торжественен. Молодежь записывалась в звонари на месяцы вперед. Она вздохнула, вспомнив, как поднималась по крутым узким ступенькам в белую деревянную башню с колоколами, откуда виднелся весь город. Она видела белый особняк, ферму, рыжий дом Клойда… Стрелой проносились мимо городские ласточки… В клубах черного дыма к станции подходил паровоз, таща за собой вагоны с кучами черного угля с юго-запада Виргинии.

В 16.55 она и еще двое начинали играть гимн, осторожно натягивая определенные веревки. Иногда кто-нибудь ошибался, но обычно все проходило прекрасно, и «Вечная твердыня» или «Старый незыблемый крест» разносились по городу, отражаясь от окрестных предгорий.

Где бы ни находились горожане, они бросали свои дела и слушали гимн. В 17.00 он заканчивался, и колокола торжественно отбивали время.

Зимой они не спешили спускаться, ожидая, когда оранжевый солнечный диск скроется за острыми вершинами сосен — где-то за их семейной фермой. Этот ритуал давал ощущение стабильности и уверенности в себе.

Теперь, благодаря современной технике и мистеру Соломону, все изменилось. Незачем стало карабкаться в эту шаткую башню по узким ступенькам, незачем играть старые гимны. Все заменила электроника! Вот вам и прогресс!

Миссис Бэбкок медленно опустилась в прохладную ванну. Конечно, она бы предпочла погорячей, с паром, но доктор Фогель категорически запретил это, утверждая, что кровотечение усилится. Она рассматривала свое тело. Только на груди и ягодицах не было огромных разноцветных синяков: вначале черных или темно-синих, потом побледневших до розового, зеленого или желтого цвета — в точности, как спеющий фрукт. Стоило исчезнуть одному, как тут же, когда лопались капилляры, возникал другой. Тело переливалось всеми цветами радуги. Она могла бы давать детям уроки, как смешивать краски, чтобы получить нужный цвет…