Непутевая - Лиза Альтер (1997)

Дорин повела ее в смежную со спальней комнату и рывком открыла дверцы встроенного шкафа. Серебристые вечерние туалеты, замшевые брючные костюмы; прозрачные блузки, колготки; тонкие, как паутинка, струящиеся водопады чулок; кружевное белье; шляпы; юбки: миди, макси, мини; теплые рейтузы; платья, платья, платья; дюжины пар туфель, сапог и босоножек — каждая с подходящей в тон сумочкой. Джинни подавила зевок.

Дорин хихикнула:

— Знаешь, я помирала со смеху, слушая, как ты объясняешь Спарки, почему не можешь трахнуться с ним по-настоящему. Как мы с Доулом.

Джинни возмутилась. Значит, тогда ее подслушивали? Она кивнула на «поле Спарки».

— Неужели тебе не жалко проводить время голой, имея столько туалетов? — и устало добавила: — Моя мать в больнице. Мне пора.

— Ах, какой ужас! Надеюсь, ничего серьезного?

— Не знаю. Не думаю, что серьезно. У нее это уже бывало.

— Спарки, дорогой, — позвала Дорин, — ты знаешь, что мать Джинни в больнице?

— Чего? — спросил он, не отрывая глаз от телевизора.

— В больнице, дорогой.

— Еще рано, детка. У тебя всего три месяца.

— Не я. Мать Джинни, любимый. Это она в больнице.

— А, черт побери! — он наконец повернулся к ним. — Мне очень жаль, Джинни. Это серьезно?

— Не знаю. Мне пора возвращаться к ней. (На самом деле она собиралась ехать в хижину, но зачем им это знать?)

— Подожди! Ты не видела еще ванную! — Дорин потащила Джинни по коридору, распахнула какую-то дверь и включила свет. Перед ними было огромное, во всю стену, зеркало. «Ну и вид у меня», — ахнула про себя Джинни. Она отвернулась и скользнула взглядом по желтому кафелю, полотенцам, туалетной бумаге — все в тон, даже круглая сауна, бальзам для волос и косметика. Она вздохнула и перевела завороженный взгляд на Дорин. Какая молодчина! У себя дома, днем, не ожидая гостей, она нарумянилась, подвела глаза, накрасила брови, губы, от нее пахнет духами, а если вдохнуть поглубже — то и малиновым экстрактом для волос. Белокурые волосы уложены в безупречную прическу, ногти отполированы… В глазах — да-да, она не ошиблась — ярко-желтые контактные линзы. Искусственная грудь вздымается при каждом вздохе, в животе — зародыш «Халлспортского пирата»… Интересно, какую часть тела можно назвать ее собственной?

В чем смысл жизни Дорин? Если бы не Клем Клойд, на ее месте была бы Джинни. Неужели и она стала бы фальшивым бриллиантом? Или исчезла бы однажды темной ноябрьской ночью, а на следующее утро в зловонных водах Крокетт нашли бы ее мертвое тело? Нет… Но в любом случае она была бы совсем не такой, как сейчас. Ко всеобщему облегчению…

— Стыд-позор, — промурлыкала Дорин и выдернула у Джинни седой волос. — В супермаркете столько оттенков коричневого! Не будешь краситься — все поймут, сколько тебе лет.

— Неужели? — сухо спросила Джинни. Конечно, Дорин права: иметь такую прическу по меньшей мере неприлично. Не зря мать так осуждающе смотрела на нее.

— Я провожу тебя до машины, — галантно предложил Джо Боб. В этот момент распахнулись дверцы швейцарских часов, раздались звуки «Эдельвейса», выскочил человек во фраке и фрейлина в кринолине… Странно, что они не были выкрашены в цвет спелой пшеницы.

— Я оставлю вас одних, — Дорин исчезла в кухне, как ученый, торопящийся в свою лабораторию. Джинни пришла в голову шальная мысль: «А что она скажет, если я соблазню Джо Боба?» Впрочем, Дорин вряд ли расстроится.

— Удачи тебе! — крикнула Джинни и вместе с Джо Бобом направилась к джипу.

— Знаешь, кто лежит в соседней палате?

— Кто?

— Тренер.

— Знаю. — Джо Боб вздохнул. — Очень жаль. Я навещал его пару раз, но он меня не узнал. Великий спортсмен и человек замечательный.

Господи! Неужели они говорят об одном и том же тренере? Джинни отвела глаза и села в машину.