Непутевая - Лиза Альтер (1997)

— Откуда такие черные мысли, миссис Бэбкок? Да еще в такой чудесный вечер… Прошу вас, поверьте: мы делаем все, что нужно. Используем самые новые лекарства, имеющиеся в нашем распоряжении, делаем все нужные анализы. Но… — он снова помолчал, — все это поможет только в том случае, если вы будете с нами заодно. — Он быстро повернулся и исчез.

«Почему он дал такой пространный ответ на конкретный вопрос? — удивилась Джинни, тупо глядя на экран. — Что он хотел этим сказать?» Она покосилась на мать. Та сидела с ошеломленным видом и тоже, похоже, обдумывала его ответ. На экране около кучи искалеченных тел сидели два брата-ковбоя и над чем-то смеялись.

— Почему я? — неожиданно выкрикнула мать. — Почему я, а не ты? Это ты должна лежать на больничной койке. Ты всю жизнь только и делала, что на это напрашивалась! Моталась на мотоцикле, лакала самогон и шлялась по идиотским митингам! Ты ничего не сделала ценного за всю свою жизнь — разве что гонялась за удовольствиями. Я — вот кто всегда исполнял свой долг! Я буквально на четвереньках ползала, прислуживая тебе, твоему отцу и братьям! И так — год за годом. В кои-то веки хотела попутешествовать, вернуться к преподавательской работе — но ничего не вышло. А теперь — это! Почему?

— Почему? — вскипела Джинни, потеряв над собой контроль. — А почему бы и нет, мама? Миллионы людей умирают каждый день, а ты готовилась к этому всегда — сколько я себя помню, ты вечно носилась со своими дурацкими надгробиями и эпитафиями. Только это я и слышала от тебя и майора. Почему же тебя так раздражает то, к чему ты всегда стремилась?

— Не смей так говорить со мной, Вирджиния Бэбкок Блисс!

— А то, что ты обслуживала нас, — так мы тебя не просили! Тебе просто надо было чем-то заниматься! Ты делала это ради себя, мама, не ради нас. А я… если я всю жизнь только гонялась за развлечениями, то почему я сейчас так несчастна?

На круглом желтом лице матери выступили капельки пота. Они устало посмотрели друг на друга, не зная, что еще сказать. Джинни стало стыдно. Она закрыла глаза и поглубже устроилась в кресле.

Миссис Бэбкок чувствовала, что в словах дочери есть доля истины. Где-то она допустила ошибку. Она так долго удовлетворяла потребности этих неблагодарных людей — своей семьи, — что быть необходимой превратилось в ее главную цель. Чем еще можно объяснить ту депрессию, которая стала мучить ее после того, как дети покинули дом? Она искала причину то в одном, то в другом, а все дело было в том, что она ощущала свою ненужность до такой степени, что не хотелось жить.

Где же она споткнулась? Когда? Когда вышла замуж за Уэсли? Возможно. Она могла подождать, пока не получит степень преподавателя истории, которой очень интересовалась. Но что оставалось делать, если Уэсли уходил на войну и рисковал быть убитым? В то сумасшедшее время все словно с цепи сорвались: заключались самые невероятные браки; словно желая заменить тех, кто может погибнуть, рождались дети; вот и она поспешила выйти замуж, а через десять месяцев родился Карл. Она колесила с ним вслед за Уэсли по военным базам страны, пока через год в Халлспорте не родилась Джинни. Ей было два месяца, когда мужа отправили во Францию. Каждую ночь часа в три девочка просыпалась и безутешно плакала. Единственное, чем можно было ее успокоить, — это взять на руки и петь колыбельную. Она цеплялась за мать, как маленькая обезьянка, и сразу начинала кричать, стоило той сесть или лечь. Тогда просыпался Карл, и двое оставшихся без отца малышей орали наперебой до рассвета.