Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

— С наличными будет проблема. А она не согласится на контракт?

— Она сказала, что не согласится.

— Кто ее поверенный в делах?

— Младший партнер Мэтта. Питер Вильсон.

Шанс. Совсем небольшой. Но с этой точки зрения Питер Вильсон весьма расположен к сотрудничеству — знание о кое-каких его похождениях в Сент-Луисе не повредит.

Мондейн сказал:

— Позвоните ему.

— Он еще не появился в офисе. Девяти еще нет.

— Но он же должен быть где-нибудь. Давайте найдем его. — Тони протянул руку и взял телефонную книгу, подцепив ее за потертый шнурок. — Скажите, что мы угостим его завтраком, — велел он, указывая нужный номер. — Вероятно, вы знаете его лучше, чем я.

Тони не разделял склонности Вильсона к борделям высшего класса. Единственным его интересом было великолепно обставлять подобные заведения шератоновской мебелью. Правда, он был давно близко знаком с одной из хозяек.

Элинор набрала номер, который Мондейн указал ей по книге. Послышались гудки.

Тони прошел к двери, вернулся, наклонился и почесал у Томасина за ушами. Тот прикинулся было, что такая процедура естественным образом входит в его распорядок дня, но затем решил заняться умыванием.

Наконец трубку подняли. Заспанный голос ответил:

— Да?

Оказалось, что Питера Вильсона не слишком вдохновляет мысль о еде, но через час он может принять их в своем офисе. Договорившись, Элинор повесила трубку и взглянула на Тони, который по-прежнему мерил комнату шагами. Полы его пальто развевались, а брови были сдвинуты.

— Восемь тридцать. — Он посмотрел на свои щегольские часы «Ролекс». — Ладно. Значит, у нас есть время подкрепиться. Мне нужно нечто большее, чем обычный кофе Бена.

Элинор кивнула и поднялась, пытаясь удержать равновесие при моментальном головокружении.

— Я приехала на своей машине.

— Отлично. Я пришел из мотеля пешком. — Увидев, как она удивленно подняла брови, он кратко добавил: — «Порше» не рассчитан на холода и дороги, посыпанные солью.

— О конечно.

И все-таки Элинор не покидала смутная мысль, было что-то не так в том, как Тони вошел сюда. Она повернулась и взяла пальто. Она позволила ему подать ей пальто и чмокнуть в щеку.

Его губы были горячими.

Горячими. Вот оно что. Но ведь он только что вошел с улицы, да еще прошел несколько кварталов под холодным ноябрьским ветром, но когда он поцеловал ее в первый раз, то губы да и руки тоже были горячими.

Что-то не сходилось.

Он заметил ее замешательство. Что он сказал не так?

— В чем дело?

И Элинор торопливо ответила, улыбнувшись:

— О, ничего особенного! Я просто старалась вспомнить что-то, о чем хотела спросить.

Но эта мысль, как буравчик, сверлила ее мозги и причиняла неудобство, как это бывает, когда немного стекловолокна пристает к пальцу. Тони солгал. Зачем? Да еще по такому маловажному поводу, как прогулка из мотеля пешком. Итак, что же не сходилось?

Если у него есть подруга, то ее это не волнует, хоть он и считает, вероятно, что она тревожится по этому поводу.

Час пролетел быстро, они доехали до ресторанчика «Гамбургеры у Кролика» и уселись в кабинке рядом с пожилой Вильмой Уильямсон и двумя ее седовласыми подругами. Вильма взмахнула рукой и сказала:

— Бон джорно!

— Бон джорно, добрый день, мамочка! — ответил Тони, усаживаясь к ней спиной.

Позади него Вильма протянула руку поверх стенки кабинки и взмахнула ей, что означала «о’кей».

Элинор засмеялась:

— Вы нравитесь Вильме.

— Очарование сицилийца. — Тони повернулся к официантке с прической конский хвост и в шапочке с кроличьими ушами: — А вам я нравлюсь?

— Нет, — ответила она спокойно. — Я уже обязана одним ребенком сицилийскому очарованию и не нуждаюсь во втором. Но я могу познакомить вас с моей рыжеволосой подругой.

— Не стоит. Лучше подайте нам завтрак и налейте кофе.

Официантка, наливая кофе, улыбнулась Элинор: