Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

— Если я куплю магазин, то он ваш. И я всегда стремился вам помочь. Вы должны понимать меня. — Элинор знала, что его слова похожи на айсберг: одна треть над водой, а две трети — под водой. А вода вокруг айсберга была темной. Он продолжал: — Что же касается всего остального, что происходит между нами, то мы разберемся. О’кей?

— О’кей. — А что еще она могла ответить?

Но теперь он не смотрел на нее. Он смотрел перед собой, на улицу, по которой спешили прохожие, закутанные от холода, и на утренние лучи солнца, под которыми сверкал лед в застывших лужах.

Она не могла знать или представить себе, что Энтони Мондейн с изумлением смотрит на себя со стороны и видит, как Энтони Мондейн сидит в старом «шевроле» рядом с женщиной, которую игнорировал в течение последних десяти лет, и сам себе не верит.

И тем не менее следующая реплика Энтони Мондейна была обусловлена абсолютной, хоть и невероятной необходимостью:

— Ведь между нами что-то происходит, не так ли?

Элинор не могла лгать. Ей надо было как-то отстраниться. И ненавидя себя, она ответила, полуприкрыв глаза и тряхнув головой:

— Тони, я сама не знаю. Не спрашивайте меня.

Но для Энтони Мондейна было достаточно и полуответа, он удовлетворил его самолюбие. Он сказал:

— Осторожная женщина. Вероломная. Я еще брошу вызов вашей холодности, но попозже. Не сейчас. — И в его голосе послышались смешливые нотки. Но они утихли так же быстро, как и возникли. Он спокойно продолжал: — Я хочу получить магазин. Я хочу получить вас. И поэтому, пожалуйста, пожалуйста, Элинор, я хочу, чтобы вы уяснили одну вещь, не задавая вопросов о моих чувствах. Если для того, чтобы получить все, что я хочу, мне придется соблазнить миссис Джилл Бонфорд, я сделаю это. — Он все еще не отпустил ее руку. И, почувствовав, как Элинор конвульсивно сжалась, он сказал: — Только не надо читать мне мораль, Элинор. Это жестокий мир. И я буду жестоко сражаться.

Она только и могла сказать:

— Тони, да ведь вы еще не встретились с ней.

— Но ведь она женщина.

— И этого по вашим меркам достаточно?

— Так бывало довольно часто. Только не говорите мне, что вы шокированы моими словами.

— Нет, — угрюмо ответила Элинор. — Просто мне не приходилось слышать раньше столь откровенных заявлений.

— А я раньше и не заявлял об этом столь откровенно. Меня никто не вынуждал. И я говорю с вами откровенно только потому, чтобы вы поняли, как меня волнует ваше понимание. — Теперь Энтони смотрел прямо на нее с какой-то скрытой внутренней силой. Его голос был так же нежен, как и его пальцы, сжимавшие ее руку. — Я действительно, — сказал он, — волнуюсь редко, но если уж у меня появился повод волноваться, то пусть Бог поможет тому, кто будет чинить мне препятствия.

Глаза его горели необузданной страстью. И она в первый раз поняла, как глубоки воды, в которых она старается плыть. Кто-то должен страдать. И скорее всего, пусть и случайно, пострадает именно она.

Глава 20

Часы на высокой сложенной из известняка башне церкви на углу пробили девять часов в утреннем хрустальном воздухе.

Тони отпустил руку Элинор и спокойно сказал:

— Дорогая, мне кажется, что вам нужно что-то покрепче кофе. Давайте поедем ко мне в мотель. Я взгляну, заведется ли мой «порше», и налью вам немного коньяку. Я буду хорошим мальчиком. Обещаю. Клянусь честью скаута.

Она рассмеялась, завела мотор, развернулась и направилась на запад. Мысль о том, что он пересядет в свою собственную машину, не казалась ей такой уж плохой.

Элинор остановилась возле покрытого изморозью сияющего «порше». Он протянул ей ключ от комнаты мотеля и сказал:

— Входите и располагайтесь. Так намного теплее. А я должен немного разогреть мотор.