Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

— Мы не голодали. Осторожно, Бен, угол!

Бен пропыхтел: Понял». Он сосредоточился на том, чтобы, выволакивая диван, не поцарапать лакировку. В таких случаях ему представлялась возможность осознать, что моложе он не становится.

С осторожностью он установил край дивана, который нес, на застеленном одеялами полу фургона и повернул прочь, отирая лицо и предоставляя заказчику самому расположить покупку. И уткнулся носом в среднюю пуговицу голубой куртки. Подняв глаза, он застыл, а затем воскликнул:

— Господь милосердный! Не может быть!

Бентон расплылся в улыбке, протягивая руку.

— Может, — сказал он. — Я вырос. Как поживаете, Бен? Рад снова видеть вас.

Они сердечно пожали руки друг другу, не соревнуясь в силе. Бен подавил смешок.

— Ну как, сняли скальп с какого-нибудь индейца?

— Что? — Бентон казался изумленным, но вскоре рассмеялся. — Нет. Никаких индейцев. Но я подстрелил пару цыплят да попал в ухо годовалому бычку, прежде чем дедушка переломал мои стрелы о колено и не слишком милосердно обошелся с моей задницей. Я могу помочь?

Бен шагнул в фургон:

— Подержите на весу эти одеяла. Эй, Джон, это племянник Джулии.

— Мы уже познакомились. — Покупатель высунул свою несообразную голову из фургона и принял кипу одеял. А затем осторожно и бережно обернул ими свою покупку и спросил: — Вы тоже этим занимаетесь?

— Нет, я фермер.

— Поблизости?

— На севере.

— У вас есть хорошая мебель, подобная этой?

Элинор заметила на лице Бентона странное, почти болезненное выражение. Он торопливо ответил:

— Не особенно. Моя жена… не такого сорта человек.

— Современная, я предполагаю.

— Можно сказать, и так.

Джон спрыгнул вниз, захлопнул дверцы, опустил запор и щелкнул замком:

— Ну ладно. Настало время для тягостного прощания. Чек примете?

— Конечно.

Джон проворно заполнил бланк, склонившись над старым столом Джулии, и помахал листком в воздухе, чтобы дать просохнуть чернилам:

— Вот. А теперь — не спешите в банк, пока туда не попаду я.

Все вежливо рассмеялись. Элинор сказала:

— Приезжайте еще, Джон.

— Конечно. Позвоните, когда будет готов уэлшевский буфет.

— Вы страстно желаете заполучить его, не так ли? — осклабился Бен.

— Не я и не моя жена, она говорит, что пыль вытирать удобнее, когда все просто висит на стене. Но у меня есть клиент, у которого дела пошли в гору, и теперь он намерен обставить свой дом, как это делают большие люди. Мы можем сговориться. Как я уже сказал, позвоните мне.

Джон забрался в кабину и завел мотор, что сопровождалось громкими взрывами из выхлопной трубы к немалому возмущению скворцов, которые выпорхнули из-под навеса.

Бентон улыбнулся.

— Его машина барахлит, как мой старый комбайн, — сказал он. — Надеюсь, Джон сможет добраться до дому.

Бен небрежно проронил:

— Дотянет. Деваться некуда. Если что случится, будет толкать машину. Джон не особенно любит тратить деньги на всякие вычурности, как, например, ремонт автомобилей. Господи, ну и выросли же вы!

Он взглянул на Бентона. Бентон расплылся в улыбке, глядя сверху вниз на старика.

— Ну теперь-то я остановился, — сказал он, — за исключением, быть может, этого. — Он шлепнул себя по животу.

Бен ответил:

— Ой, подумаешь! Эка невидаль. — И пошлепал по внушительной выпуклости, по форме напоминающей дыню, выпиравшей из-под его ремня.

Не участвуя в этом радостном празднике, Элинор взглянула на свои часики:

— Восемь часов. Я на месте. Можно открывать.

— Уже открыто, — быстро отозвался Бен. — Какая-то пара пришла, когда приехал Джон. Я посоветовал им пойти погулять по магазину. Мужчина симпатичный, а вот женщина… Однако видно, что люди состоятельные.

Элинор пожала плечами.

— При деньгах, так при деньгах, — сказала она и повернула к двери в магазин.