Кимоно - Джон Пэрис (1997)

Но когда Танака уверял в своей преданности, думал ли сам он то, что говорил? Есть известный запас лояльности в натуре японца. На полпути к позорному делу он иногда внезапно останавливается и возвращается на путь чести. В этом сказывается любовь к красивому жесту, мотив, который часто бывает сильнее, чем влечение к честности и порядочности самой по себе. Любимый персонаж японской драмы — «отокадате», рыцарственный чемпион из простого народа, который спасает угнетенную красавицу от безаконных насилий людей, носящих по два меча. Сильно раздутому тщеславию Танаки очень льстило смотреть на себя как на покровителя этой покинутой и несчастной леди. О нем можно было бы сказать как о Ланцелоте:

«Его честь выросла на почве бесчестия,

И верность в неверности сделала правдивым во лжи».

В общем, Асако была довольна тем, что у ней не бывало посетителей. Фудзинами были заняты приготовлениями к Новому году. Прошел и день Рождества, не отмечаемый японцами; впрочем, личность и внешний вид Санта-Клауса не совсем им незнакомы. Он стоит в Токио, как и в Лондоне, в витринах больших магазинов, в своем красном платье, с белой длинной бородой и с мешком, полным игрушек, на плече. Иногда он оказывается в компании буддийских божеств, с несущим молот Даикоку, рыбаком Эбису, с жирным голым Хотеи и с хрупким, красивым Бентен. Его можно рассматривать как последнее прибавление к весьма терпимой теократии Японии.

Асако присутствовала на богослужении в католическом соборе в Цукидзи, старом иностранном квартале. Музыка была очень плоха, и длинная проповедь говорилась по-японски. Служил величественный бородатый епископ в окружении двух туземных священников. Привычные звуки и движения церковной службы нравились ей, как и запах ладана. Середина церкви была покрыта соломенными матами, и на них сидела японская паства. Вдоль стен помещались сиденья для иностранцев. Это были большей частью члены различных посольств и военных миссий. На минуту Асако испугалась, что ее узнают. Потом она вспомнила, до какой степени стала она японкой по наружности.

Мистер Ито зашел после полудня пожелать веселого Рождества. Асако угощала его зеленым чаем и маленькими четырехугольными пирожками из рисовой муки с начинкой из какого-то бобового теста. Она все время удерживала Танаку в комнате, потому что разговоры Садако о браке с Ито встревожили ее. Он был очень любезен, и вместе с тем чрезвычайно вежлив. Он забавлял Асако рассказами о своих приключениях за границей. Он восхищался изящным домиком и его положением на берегу реки. Кланяясь и благодаря за гостеприимство Асако, он выразил желание получить разрешение посещать ее и на будущее время.

— Я боюсь его, — говорила Асако Танаке, когда гость ушел, — потому что Сада-сан говорит, он хочет развестись с женой и жениться на мне. Вы оставайтесь все время со мной в комнате всякий раз, когда он приходит. Не оставляйте меня одну, пожалуйста!

— Леди-даймио, — отвечало это круглолицое создание, — Танака — верный самурай. Танака отдаст жизнь за леди!