Кимоно - Джон Пэрис (1997)

— Нет, я не влюблен в точном смысле слова. Но она представляет собой как раз то, чего я желал. Я был так одинок, Джеффри, и мне нужно было кого-нибудь, какую-нибудь женщину, конечно; а я ненавижу интригу и адюльтер. Яэ никогда не раздражает меня. Я ненавижу болтливую суетню современных женщин, их маленький спорт, их маленькую ученость, их маленькую серьезность, маленькую благотворительность, маленькое подражание жизни мужчин. Мне нравится тип женщины сераля, ленивой и пустой, мало отличающейся от красивого животного. Я могу играть с ней и слушать ее мурлыканье. У нее не должно быть ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер, ни общественных связей, чтобы не путать меня в них. Она не должна пытаться проникнуть в тайны моего ума, не должна ревновать меня к моей музыке или ожидать моих объяснений. Еще меньше объяснять меня другим — жена, выводящая мужа на показ, как обезьяну, — какой ужас!

— Но, Реджи, старина, любит ли она вас?

Идеи Джеффри были достаточно стереотипны. По его мнению, только великая любовь обеих сторон могла бы извинить такой странный брак.

— Любовь! — вскричал Реджи. — Что такое любовь! Я могу чувствовать любовь в музыке. Я могу чувствовать ее в поэзии. Я могу увидеть ее в солнечном сиянии, в сыром лесу, в фосфоресцирующем море. Но в действительной жизни! В брачной постели, в обмене пота и чувств, как выразился Наполеон! Я понимаю вещи слишком абстрактно, чтобы чувствовать себя влюбленным в кого-нибудь. Так я и не думаю, чтобы кто-нибудь мог действительно влюбиться в меня. Это как с религиозной верой. У меня нет веры, но я верю в веру. У меня нет любви, но есть великая любовь к любви. Блаженны те, которые не видели и уверовали!

Когда Реджи бывал в таком состоянии, как теперь, Джеффри терял надежду добиться от него толка, а между тем он чувствовал, что случай был слишком серьезен и что улыбаться нельзя.

Они шли обратно в отель с намерением завтракать.

— Реджи, вы уже совершенно решились? — спросил его друг торжественно.

— Нет, разумеется нет. Я ведь никогда не мог этого.

— И вы намерены жениться скоро?

— Не сейчас, нет; и все это еще тайна, пожалуйста.

— Я рад, что это не так спешно, — ворчал Джеффри. Он знал, что девушка была легкомысленная и не отличалась достоинствами. Но представить Реджи доказательства этого — значило обнаружить собственное соучастие; а предать женщину так коварно было бы гораздо большим преступлением против хорошего тона, чем его минутный и незначительный вчерашний проступок. Фундамент романа Реджи был так явно непрочен. Если только брак будет отложен, время подточит хрупкую постройку.

— Все-таки есть одна вещь, о которой вы забываете, — сказал Реджи с некоторой горечью.

— Что это, старина?

— Когда кто-нибудь объявляет о своем обручении с самой милой девушкой в мире, друзья приносят ему свои поздравления. Это — хороший тон, — прибавил он лукаво.

Глава XVII

Дождливый сезон

Яд наслаждений

Прошлою ночью узнал я

И пробудился — живой.