Наездницы - Энтон Дисклофани (2013)

Через плечо Доуси я увидела входящих в Замок Сисси и Эву. Все взоры устремились на них. Перешептывание стихло. Я увидела, что Сисси это заметила. Она обвела зал взглядом и прижала ладонь к горлу. Я повторила ее жест. Впервые я видела Сисси такой испуганной. Хенни, наклонившись к Джетти, что-то ей прошептала. Эта Хенни была весьма предсказуемой. Я вдруг поняла, что ненавижу в ней именно это качество. Разумеется, у нее был самодовольный вид. Она была настолько недалекой, что выглядеть иначе просто не могла.

Миссис Холмс, стоя в другом конце зала, повысила голос, и все стали смотреть в ее сторону.

– Теа, – обеспокоенно заговорила Доуси, – тебе лучше уйти. Уходи! – требовательным тоном сказала она и попыталась поднять меня на ноги.

Время как будто замедлилось, как будто отсчитывалось по другим часам. Миссис Холмс смотрела на мистера Холмса, который пробирался между столами, уже уставленными блюдами с толстыми ломтями жареного бекона и мисками с овсянкой. Он кого-то искал, быстро осматривая девочек за каждым столом, которые одна за другой отводили глаза в сторону. Он остановился у моего стола, и Мэри Эбботт ткнула пальцем за его спину. Посмотрев в том направлении, мистер Холмс увидел меня.

В зале воцарилась гробовая тишина. Он наклонил голову в сторону двери, как будто мы были одни, снова в его кабинете, в окружении книг. «Ты их все прочитал?» – спросила я. «Большую часть, – ответил он и засмеялся. – Я старый. У меня было много времени на чтение». Я улыбнулась, потому что он был очень молод, и мы оба это знали. Потом я приняла протянутую мне руку и позволила ему поднять меня с дивана.

И сейчас, в столовой, где я съела сотни обедов, мистер Холмс по-прежнему казался мне очень молодым, если понимать под молодостью нетронутость жизнью. Он не был нетронутым. Мне это было известно лучше, чем кому бы-то ни было. Но в его глазах не было загнанности и усталости. Он казался бессмертным.

Он ткнул большим пальцем себе за спину, указывая на дверь, и Марта Ладю, которая сидела за соседним столом, ахнула. По ее белой коже начал медленно расползаться румянец.

«Иди за мной», – сказал он в тот день, но это не имело никакого значения. Я пошла бы за ним куда угодно. Он привел меня наверх, в комнату, в которую я ни разу не входила. Это была комната Сарабет, вся розовая, с узкой белой кроватью. Я не понимала, зачем он меня сюда привел, но жадным взглядом впитывала все детали. Он взял что-то с ее хорошенького туалетного столика с мраморной столешницей и вложил мне в руки. «Смотри», – сказал он. Волосы падали ему на глаза, и внезапно он показался мне очень застенчивым.

Но сейчас, в столовой, я поняла, что все изменилось. Я уже не пошла бы за ним куда угодно. Раньше пошла бы. В точности так было и с Джорджи. До какого-то момента я готова была последовать за ним куда угодно, но потом этот момент наступил.

Я покачала головой, и мистер Холмс впился в меня своим горящим взглядом, как будто пытаясь проникнуть в мою душу, а потом он ушел. Я посмотрела на главный стол. Его детей здесь не было. А если бы и были, он бы их увел. Теперь он наверняка пойдет к ним. И он всегда будет с ними. Я уеду, но он этого себе позволить не сможет.

– Девочки, – произнесла миссис Холмс, шагнув на кафедру, с которой мистер Холмс обычно произносил утреннюю молитву. – Я попрошу вас уделить мне минуту вашего времени и выслушать объявление.

Она раскраснелась, ее голос дрожал, а руки нервно трепетали. То, что мне удалось вывести ее из себя, не доставило мне никакой радости. Но вид, всегда этот вид – она стояла перед окном, перед тем самым окном, к которому я подошла почти год назад, когда отец попросил меня выйти из кабинета мистера Холмса. Она стояла на фоне гор. Несмотря ни на что, я все еще могла восхищаться этой красотой. Как тогда, так и сейчас.

– Нас покидает Теодора Атвелл. Завтра утром. Все это, конечно, несколько неожиданно.