Соблазн - Кен Шэйкин (2009)

Бабушка вздохнула, изнуренная мыслью о поисках удовлетворения. Как утомительно, должно быть, искать ночь после ночи, притворяясь, постоянно притворяясь, что ты не один в твоем собственном мире, набивая себе цену, чтобы хоть что-то значить на этом общем рынке. У одиночек есть хотя бы особое волнение мошенника, пытающегося остаться в рамках приличий. Пары выглядят утомленными. Похоже, они вынуждены были прийти сюда, потому что оставаться дома в обществе друг друга было бы слишком скучно. Для кого-то это место, где можно скоротать время после работы и выпить достаточно, чтобы предстать перед пустой кроватью и крысиной гонкой следующего дня, с видом победителя в этой игре. В какие игры они играют? Та женщина, должно быть, занимается распродажами. Мужчина, следующий за ней, похоже, любит покупать. Остальных, ожидающих свободных столов, можно было классифицировать как проходящих прослушивание или работающих полный день — как проигравших. Все они усердно работают, стараясь быть точно такими же, как все остальные, и в то же время лучше, чем кто-либо другой. И кто же это? Подобно манекенам в окне демонстрационного зала, сделанные из той же самой материи, они отчаянно стараются превзойти друг друга в показе весенней коллекции. Улыбающиеся марионетки. Это место угнетает, сказала себе Барбара с полуулыбкой. Она никогда не получит здесь ничего, кроме спазма челюстей.

На следующий день кое-что случилось. Зазвонил телефон. Кто его включил? Она сбросила маску с глаз и прищурилась. Солнце по-прежнему поднимается в небе. Время выбираться из кровати или опускать гардины.

— Ты сняла трубку, — прошептал голос.

— Лучше бы я этого не делала.

— Не могу поверить, что я действительно разговариваю с тобой.

— Хотела бы я, чтобы это было не так.

Она узнала ханжеское хныканье дочери, которая не поняла намека.

— Где ты была, мама?

— В постели.

— Не могу поверить, что ты там.

Как будто она должна была спать на улице.

— Я все утро провела в движении.

— Не могу поверить, что ты ушла в подполье. — Голос дочери звучал осуждающе, посылая ее ко всем чертям.

— На самом деле я поднялась на десять этажей.

— И что ты там делаешь?

— Пытаюсь заснуть, дорогая.

— Думаю, ты пыталась изменить жизнь. Но ничто не изменилось, кроме расположения твоей кровати.

— Любой новый день требует ночного сна.

— День закончился.

— Так рано? А почему ты шепчешь?

Последовала длинная пауза.

— В соседней комнате находится мужчина.

— В самом деле? И ты разбудила меня, чтобы сообщить об этом? Если это грабитель, позвони в полицию. — Она поднялась с кровати и направилась к кофеварке.

— Это француз.

— Что заставляет тебя думать, что все французы нечестные люди?

— Это француз без своего смокинга…

Барбара поняла намек.

— Ты имеешь в виду, что он голый?

— Нет, я имею в виду, что официант, которого ты соблазняла на нашей вечеринке, вернулся на место преступления! — крикнула дочь в трубку, как будто больше не могла шептать.

Барбара вздрогнула.

— Но ваш дом не был местом преступления, дорогая. — Нажав волшебную кнопку, она ожидала, когда нацедится кофе, размышляя, что официант может там делать. — К тому же я никогда не признавала, что мы совершили какое-то преступление.

— Хорошо, тогда с какой стати он проделал весь этот путь сюда, чтобы вернуть твои часы «Ролекс», которые каким-то таинственным образом оказались у него?

— Он сделал это? — Барбара была тронута, хотя прелюдия ее несколько встревожила. Что ему надо? Если бы он нуждался в деньгах, он бы продал часы. — И что он хочет? — вынуждена была она спросить.

— Очевидно, ничего. Только вернуть часы. Он сказал, что это единственный адрес, который ему известен. Довольно жутко сознавать, что у этого человека есть наш адрес.

— Я не давала ему вашего адреса. Он был у всех официантов.