Соблазн - Кен Шэйкин (2009)

— Послушай, чувак, насколько я понимаю, если манда имеет манду, то она — манда.

Барбара прислушалась к болтовне гомосексуалистов, задаваясь вопросом, что такое концентрированное женоненавистничество должно сделать с ней, с существом ее пола, и что все это означает, если вообще что-нибудь означает. Когда она отсылает себя и лиц одного с ней пола к их гениталиям, это предполагает очищение, граничащее с катарсисом. Здесь же льется вонючая блевотина. Она не чувствовала себя настолько любимой и настолько ненавидимой никогда в жизни. Тем более одновременно.

Ей нужен был новый напиток или профессия, но здесь она почувствовала себя отравленной новым бесстыдным ощущением. Как «Мартини», приправленный цинизмом, это было пронзительное исступленное самовыражение. Этот невероятный вечер соединил в себе возвышенное с порочным. Она просто оказала поддержку Червяку. Что бы там ни болтали о Пуччини и Шер и о большом успехе, ожидающем их обоих в королевстве дрэга. Она не заблуждается относительно своего будущего и будущего своих песен. Но если она жила для искусства, жила для любви, то почему бы не попробовать снова? Ей в голову пришла та же мысль, которая преследовала ее на разных языках в течение нескольких последних недель, пока она делала попытки обновить свою жизнь, на этот раз она звучала по-итальянски. Perche no? Почему нет? Что она утратила, за исключением своей молодости?

Итак, плохо поющая домохозяйка принимала решение последовать примеру многочисленных музыкальных комедий и вернуться на сцену. Опера, похоже, ей не подойдет. Если она хочет самовыражаться, то почему бы не испытывать при этом радость? Там все пронизано трагедией, но она не хочет ограничивать себя этими рамками. В музыке отчаяния и всевозможных страданий не больше, чем в самой жизни. С ее вокальными возможностями она могла бы попробовать себя в каком-то виде легкой музыки, лишь иногда своим пением напоминая аудитории, насколько печальна жизнь. Червяк предложил ей репетировать раз в неделю у него на квартире, которая оказалась недалеко от того места, где она поселилась. Но в этом нет никакого совпадения. Он переехал туда, когда там еще было своего рода гетто, и только «бедный белый хлам» мог позволить себе украшать собой окрестности, прежде чем такая идея пришла в голову «богатого белого хлама». Он нашел там языческое многообразие чувств. Сладострастные огоньки, томящиеся по кому-то, имеющему плохую репутацию. Он может научить ее петь огненную сальсу. Или лучше он будет заниматься с ней блюзами.

— Я не пою блюз, дорогой, — возразила она.

— Но тебе следовало бы это делать, милашка, — настаивал Червяк.

— А тебе следовало бы аккомпанировать на губах, дорогой.

— Я так и делаю, милашка.

«Мы не можем продолжать в таком духе», — подумала она. Обмениваться подобными язвительными репликами, пока кто-то из них не будет достаточно уязвлен?.. Ее каблуки слишком острые, а откормленные червяки быстро лопаются.