Красота - страшная сила - Кэти Агни (2005)

Пиво и марихуана меня совершенно разморили, я едва дотащилась до постели, но как только голова коснулась подушки, сон как рукой сняло: по всем признакам — у меня они свои — сегодня никуда не деться от бессонницы. Перед глазами пестрым хороводом замелькали события прошедшего дня. Я думала о Нэт, ее мечтах о простой жизни, о Бекки и ее бестолковом существовании. И о себе я тоже думала: о том, что ждет меня в будущем. Все всегда изумлялись, когда я сообщала, чем зарабатываю себе на хлеб: «Неужели? Должно быть, это так интересно!» — А затем следовало с ахами и причитаниями: — «Вы, наверное, знаете всяких знаменитых людей? Расскажите, расскажите нам про кого-нибудь!»

Не один долгий вечер я просидела в пабе, мусоля бесконечные байки про Роби Вильямса и Гарри Холливелла, неизменно добавляя, что в реальной жизни росточком они гораздо меньше, чем кажутся. Стоило мне поведать парочку лучших своих хитов (у меня их целая серия, и каждый способен сорвать аплодисменты, а уж история про рыдающую Люси Ллойд вообще стала хитом номер один), как неизменно следовал вопрос: «Как это тебе удалось туда пристроиться?»

Я лежала с открытыми глазами, не отрывая взгляда от сырого пятна на потолке со свисающими лохмотьями штукатурки (по правде говоря, я боялась заснуть, потому что мне часто снился один и тот же кошмар, будто на меня обрушивается дом), и вспоминала, как я попала в журналистику.

Читать журналы мне нравилось всегда, сколько я себя помню. Одно из самых ранних воспоминаний: мне лет пять, не больше, я сижу в машине и с нетерпением жду маму, которая побежала к газетному киоску купить для меня номер «Твинкл». Когда мне исполнилось двенадцать, я уже читала «Джаст Севентин», журнал для семнадцатилетних, а к четырнадцати годам вовсю штудировала журналы для тех, кому больше девятнадцати. Через год двоюродная сестренка, которая была на целых два года старше и куда круче меня, показала мне «Космополитен». Там много статей про секс, а в школе у нас тоже все только про секс и говорили, ну и конечно, я тоже стала читать этот журнал. Правда, приходилось прятать его под матрацем, потому что отец пришел бы в ужас, узнав, что для меня давно не секрет, что у женщин тоже бывает оргазм — и даже не один, а несколько раз подряд.

Примерно в это время у меня вдруг возникла зависть к тем, кто пишет. Под броскими заголовками статей в своих любимых журналах я натыкалась на такие имена, как Саффрон, Тиффани или Саскиа. Меня изумляла сама мысль о том, что эти счастливицы заполняют страницы своими потрясающими статьями, да еще получают за это деньги. Я мечтала: вот бы и мне работать в одном из таких журналов, какая у меня тоже была бы яркая и красивая жизнь! — Не то что скудное и однообразное существование, которое влачит всякий подросток, особенно девчонка: самые яркие моменты ее жизни — это перешивание платьев для подружек да редкие свидания с мальчишками из старшего класса. Увы, как непохожи были свидания, на которые мы бегали, на те, речь о которых шла в моих любимых журналах! Никаких походов в кино или в боулинг-клуб! Мы с подружками сидели на скамейке в парке, хихикали и хвастались коробочками с косметикой, а кавалеры кучковались где-нибудь поблизости, курили и потихоньку накачивались какой-нибудь дрянью типа сидра. Минут за пять до того, как надо было расходиться по домам, ко мне приближался, наконец, мой кавалер и застенчиво бормотал: «Ну что?», а потом теснил к забору с острыми железными завитушками и еще с полчаса лапал и лез со своими слюнявыми поцелуями. Уже через пару недель мне все это надоедало — ведь эти отношения никогда не перерастали в настоящее общение: мой ухажер всегда только молча сопел и норовил при каждой возможности залезть мне под лифчик Да, это вам не каникулы в каком-нибудь Париже. Похоже, я уже тогда ожидала от жизни гораздо большего, чем мог предложить какой-нибудь шестнадцатилетний сопляк из Эдинбурга.