Ассистенты, утратив интерес к портативной игровой консоли, занимавшей их всю ночь, застегнули халаты и кинулись спасать розы от мистического вторжения.

— Хай, мальчики, — сказало привидение из-за букета. — Как дела?

— А нам, нам…

— Сказали, что…

— В библиотеке…

— Застрелили…

— И мы подумали…

— Что нам явилось привидение…

Глория Дюбуа разрядила напряженную обстановку остроумной репликой:

— Чтобы дать руководящие указания!

Ассистенты натянуто заулыбались, все еще не веря в реальность происходящего.

— Мне еще рановато, мальчики, переходить в инфернальный режим существования.

Ассистенты молча согласились с обретшей плоть руководительницей.

Возникла траурная пауза.

Глория Дюбуа положила секатор в отделение для инструментов.

— Кто-нибудь может добросить меня до больницы?

— К сожалению, я на велосипеде.

— Зато я на четырех колесах.

— Тогда вперед… и, желательно, без свидетелей. А то потом такие слухи пойдут по кампусу…

Сметливому ассистенту и аспирантке удалось пробраться к машине практически незамеченными.

— Только, пожалуйста, не мимо библиотеки.

— Легко!

Устроившись на заднем сиденье, Глория Дюбуа замаскировалась букетом. Аспирантка, после того как ассистенты приняли ее за привидение, ясно поняла, что предстоящий денек будет самым ужасным днем в ее жизни, чуть менее ужасным, чем вчерашняя трагедия.

Если первокурсница, ставшая убийцей, произвела семь выстрелов, то сегодня этих выстрелов будет немерено.

С телевизионных экранов.

С газетных полос.

Со страниц Интернета.

С уст фальшивых очевидцев и липовых свидетелей.

И замелькают фотографии погибших. А также студентки, промазавшей только раз.

И незадачливого дяди, охранника Национального парка роз.

И Тины Маквелл, как главной свидетельницы, первой оказавшейся на месте преступления.

И, конечно, пресса не обойдет стороной оставшихся в живых.

Теперь в историю Луизианского университета Глория Дюбуа впишется не как выдающийся генетик, а всего лишь как уцелевшая жертва утренней бойни, академической резни, студенческого разгула, библиотечного ада…

А может, репортеры и корреспонденты обзовут эту жуткую сенсацию как-нибудь более хлестко?

Но тут на обочине мелькнул указатель поворота к больнице.

И аспирантка, ненавидящая в данный момент все средства массовой информации вместе взятые, переключилась на сугубо личные проблемы.

Впереди была встреча с мужчиной, который окончательно и бесповоротно доказал, что он достоин женщины из рода Дюбуа.

Аспирантское сердце встрепенулось, пульс участился.

Как всегда, Глория начала терзать себя вопросами, не имеющими ответа.

А вдруг раненому стало хуже и к нему не пропустят?

А вдруг русский пациент не захочет видеть ту, из-за которой пострадал?

А вдруг библиотечный герой элементарно захочет вернуться на родину?

А вдруг далекие родители потребуют, чтобы сын как можно скорее покинул негостеприимную страну?

Но тут сомнения и терзания вытеснила здравая и великолепная идея, которую успокоившаяся аспирантка решила озвучить у постели раненого.

Только бы разрешили свидание, только бы разрешили…

И Глория Дюбуа получила допуск.

Гранд-маман, оказывается, уже обеспечила русскому герою одиночную палату-люкс и все, все, все, что требовалось для скорейшего выздоровления.

Перед тем как отворить дверь из матового стекла, Глория поднесла к губам фамильную реликвию — золотой медальон — и поцеловала — на всякий случай…

Глава 4 ТЕРПКИЙ СОК ГРАНАТА

Не успела Глория Дюбуа оглядеться в просторной и светлой палате, заставленной приборами, следящими за функционированием раненого организма, как раздался бодрый и веселый голос:

— О, наконец-то я дождался Королевы роз!

— А вы откуда знаете?..