Гадание на розах - Абигайль Кейси (2009)

— Королева, ты где?

— Вспоминаю, как ты спас меня.

— Давай не будем об этом.

— Не будем. Ты сказал все, что надо, своим поступком.

— Ну пожалуйста, Королева. — Русский пациент лукаво улыбнулся. — А то вызову медперсонал!

— Я бы попила чего-нибудь кисленького.

— Бери в холодильнике, сколько хочешь. Твоя бабушка, в отличие от внучки, не тратила время на лишние слова, а обеспечила меня на месяц вперед и питьем, и деликатесами, и даже вареньем из розовых лепестков.

— Да, гранд-маман любому даст фору.

— Кстати, давай вместе выпьем гранатового сока за нас, уцелевших всем смертям назло.

Сок оказался в меру крепким, в меру сладким и в меру холодным.

— Твоя бабушка сказала, что при потере крови надо нажимать именно на гранатовый.

— Да, гранд-маман разбирается не только в розах и мужчинах.

— Потрясающая старушенция, вроде моей сибирской бабки.

— Ты что, из той самой Сибири?

— Наполовину. Мать с Байкала, отец с Дона — того самого, который тихий!

— Как интересно.

— Так что пред вами, Королева, сам Георгий Орлов, смесь потомственного казака с коренным сибиряком.

— Точно, медведь.

— Не медведь, а филолог, закончивший славный Московский университет, который в мире котируется не ниже Гарварда.

— А я — Глория Дюбуа.

— Королева, извини, но я уже в курсе и про Варфоломеевскую ночь, и про скитания от Больших озер до Миссисипи, про Анфан-террибль — розу и человека, про твои генетические достижения и даже про выставку в Париже.

Аспирантке, приготовившейся к чтению длинной и познавательной лекции на селекционно-историческую тематику, стало немного обидно, что русский собеседник не захотел выслушать даже вступительную часть.

Заметив, что гостья насупилась, Георгий Орлов поднял настроение и себе, и излишне мнительной американке.

— Так, думаю, Королева, обмен верительными грамотами закончен и можно приступать к главному.

— К чему это?

Глория Дюбуа вдруг представила, как сейчас ей предложат немедленно раздеться и залезть под одеяло.

Да, если бы такая команда последовала, то вряд ли у ослабевшей аспирантки хватило бы сил на возражение.

Но, похоже, Георгий Орлов понимал ситуацию не хуже и не стал пользоваться слабостью той, которую так отважно и удачно спас.

— Знаешь, Королева, мне кажется, что ты пришла сюда с каким-то добрым намерением?

— Да, да, да.

В коротких и тихих словах звучали и благодарность за вчерашнее, и признательность за сегодняшнее.

— Я хочу обессмертить твое имя.

Глория Дюбуа, как еще неопытный лектор, сделала многозначительную паузу — но не там, где требовалось.

Георгий Орлов опередил аспирантку, кивнув на букет великолепных белых роз.

— Хочешь Безымянной красавице дать мою фамилию?

— Да, да, да.

Теперь в голосе щедрой американки звучала гордость.

— Королева, но, мне кажется, мужское имя розе не подобает.

— Ты не прав…

— Джорджи, — добавил русский пациент. — Ты не прав, Джорджи!

Раненый и гостья приложились к гранатовому соку, чтобы продолжить эту беседу с каким-то еще скрытым для них, особым смыслом.

Но Глория поняла одно: теперь Георгий Орлов будет слушать, слушать и слушать.

— Да, с названиями роз в мире давно царит форменное безумие.

— О, как филологу мне это будет весьма интересно.

— Американцы называют сорта с голливудской щедростью — сплошная нежность и сентиментальность.

— Это нация, которая любит всплакнуть, но только в кино или, по крайней мере, у телевизора.

Глория не стала защищать сограждан, обожающих калечных собак, недоразвитых детей и бездомных кошек.

— Французы легкомысленно награждают цветы уменьшительными и ласкательными прозвищами девушек легкого поведения.

— Галлы в своем репертуаре.