Заложник любви - Терри Лоренс (1994)

— И я для тебя средство? — резкость, с которой Ник произнес это, напугала их обоих. — Пусть я буду для тебя средством, Конни. Я не тешу себя иллюзиями насчет того, что между нами может быть нечто большее, чем трезвый расчет. Все, что я хочу, так это видеть тебя счастливой. И хочу хоть раз в жизни попросту быть кому-нибудь полезным. Тебе и твоему отцу. Я знал, что стану помогать тебе; уже в ту минуту, когда вошел в кабинет Уиткрафта и увидел тебя. Если я могу помочь кому-то… — он замолк и плотно сжал губы, когда до него дошел смысл всей этой идеалистической чепухи, которая только что из него исторглась.

Конни тихо засмеялась.

— Если бы надутые индюки из вашего министерства иностранных дел заподозрили в тебе эту робингудовскую жилку, как бы они удивились!

Ник тоже рассмеялся. Над собой. Над тем, как он умудрился испортить себе жизнь. Если бы он держался за что-нибудь одно, за любовь Конни, например, он распутал бы все остальное. Но должен же быть хоть какой-нибудь выход!

Вскоре после полуночи Ник обдумывал пути спасения Билла Хэннесси и решил один отправиться в горы к мятежникам. Это было возможно. Любой мог отправиться в любой момент к мятежникам. Вопрос был только в том, возвратился ли бы этот человек живым и невредимым.

Ник ждал ответа в радиорубке. Он хотел, чтоб его запрос был получен и незамедлительно понят, поэтому он воспользовался самым простым кодом. Гарри расшифровал бы его за десять минут. Ник ждал уже двадцать. Если бы он курил, то за эти двадцать минут уничтожил бы уже полпачки.

Установление местонахождения Поля Бьянка было не такой уж трудной задачей. Конни до сих пор оставалась в дружеских отношениях со своим бывшим мужем и утверждала, что Поль по-прежнему служит в этом элитном подразделении. Это запало в голову Ника еще до того, как он окончательно решил, что предпримет дальше.

Несколько минут его терзали муки ревности. Если Поль Бьянка был таким хорошим, как она говорила, почему он позволил Конни уйти?

— А не то же ли самое собираешься сделать и ты? — голос Ника глухо прозвучал в обитой деревянными панелями комнате.

Его план требовал для своего исполнения благородного и дерзкого героя, такого, каким он сам всегда мечтал быть. Из тех, кто женившись на любимой женщине, не цепляется за нее, если она разлюбит. И он не станет удерживать ее.

При звуке электронного сигнала Ник поднял голову. «Сообщение получено». Стуча карандашом, Ник быстро записал его и отправился к себе. И к Конни.

Конни любила спать, укрывшись одеялом или простыней, но раскрылась во сне, и мало-помалу до нее дошло, что ничто, кроме утренней свежести, не касается ее кожи.

Вошел Ник и принялся раздеваться, предупредив:

— Больше не будем!

Она провела пальцем по его спине и напустила на себя сердитый вид.

— А я хотела пригласить тебя в постель. Есть какие-нибудь новости?

— Только те, которые мы сообщили журналистам. Меня вызвали, чтобы я сочинил официальный отклик британского посольства на последние события в Лампуре. Затем нужно было отправить журналистов назад в отель.

Его позвал долг, и он последовал его зову. Неужели они не видят, возмущалась Конни, что, каждый раз обращаясь к нему, они никогда не встречают отказа! Он улаживает их самые деликатные проблемы, а они ему не доверяют!

— А в остальном все, как обычно, — сказал он.

— И это обычно? — она пробежала пальцами по его спине, когда он нагнулся, чтобы снять ботинки. — Кто-нибудь знает, что я в вашей постели, мистер Дипломат?

Она нещадно дразнила его, с наслаждением изучая каждый квадратный дюйм его тела, играя с ним легкими прикосновениями. Она ошибочно полагала, что может его этим соблазнить.

Катализатором для них была нежность. Когда она проявлялась, за ней тут же поднималось желание. Это удивляло их обоих, но больше, чем удивляло, приводило в восторг.