Тело Кристины - Макс Монэй (2008)

Я, как некоторые выражаются, куда-то что-то наложил от страха. Не спать, только не спать. Я должен не давать себе спать. Писать, писать не останавливаясь. Что она мне приготовила? Доза смертельная или жить буду, но недолго? Она решила доставить себе удовольствие и покрошить меня в капусту, пока я буду без сознания? У меня холодная испарина. Бедная моя бренная оболочечка, похоже, тебе крышка. Бедный мой каркасик, держись, дорогой, я тебя умоляю, держись из последних сил. Когда я был маленьким, у нас в парке прямо в центре росло одно дерево, дуб, ему было ровно сто лет. Когда батюшка пользовал матушку за кустиками, думая, что его никто не видит, я подстерегал их, сидя на дереве. Нет, меня никто не бросал одного. На дереве было полно таких дворовых мальчишек, как я, и куда несчастнее меня. Там были мальчики, папы которых уже давно перестали приходовать их мамочек. Так что я очень гордился, что в нашей семье все так любят друг друга.

Я обязательно разыщу этот дуб, когда вся бодяга закончится. Он будет символом некоего постоянства в моей жизни. Похоже, единственного и неповторимого. Столетний великан. Всегда верный самому себе. Там нет предательств, где нет пустых обещаний. Любовь моя, ты слышишь? Там нет предательств, где нет пустых обещаний…

29

Ребята, я конкретно торможу. Я лежу, как лежал, на своем пыльном тюфяке. Ручка по-прежнему у меня в руках, и если бы не черный прямоугольник окна в торцовой стене, если бы не этот кусок ночной геометрии в моей сокращенной географии, я бы ни за что не поверил, что проспал много часов подряд. Я так боялся прийти в себя и оказаться связанным по рукам и ногам каким-нибудь средневековым орудием пытки, с кляпом во рту, запихнутым в самую глотку. А она будет смотреть на меня, улыбаться и невозмутимо сообщать, что мне пришла пора отправиться в ад и присоединиться к моим братьям по крови. Я не сомневался, что снова приду в себя и окажусь на подстилочке в маленьком ящичке мне по росту (в тесноте да не в обиде) — в гробу под тоннами свежей земли. Если честно, я боялся вообще больше не проснуться. Я представлял себе все что угодно, только не это. Да, она играет по-мелкому. Я почти всерьез разочарован. Она решила подшутить надо мной, вот в чем дело. А может, она просто дозу не рассчитала и сейчас уверена, что я уже мертв? Сомнительно и недостоверно.

Так и есть, я понял, в чем дело. Кран в ванной течет уже несколько дней. Там льет как из ведра. Ей просто-напросто пришлось вызвать сантехника.

Приятно осознавать, что я доставил ей немного домашних хлопот. Пусть займется делом. Ей полезно.

Итак, она решила оставить меня в живых. Новость сама по себе неплохая. Бедняжка даже не подозревает, что под ложем моих страданий поблескивает осколок стекла, который очень скоро вонзится прямо в ее брюхо! Жалкая дурочка! Ей даже в голову не приходит, что человек не может вечно жить как животное, что он не может находиться в этом состоянии, ни разу не попытавшись вернуть себе былое достоинство. В ее действиях одна непоследовательность сменяет другую. Сначала она распахивает дверь настежь перед разносчиком пиццы, совершенно не опасаясь моих криков о помощи, а теперь пичкает меня лошадиными дозами наркотических препаратов из-за визита рядового водопроводчика? Тщательно припрятать все, что содержит в себе потенциальную угрозу жизни, и оставить меня наедине с разбитым стаканом. Где логика? Годы прожить затворницей, один на один с объектом своей смертельной ненависти в засранной, простите за выражение, квартире, в полном развале и вдруг снизойти, проявить себя просто кладезем заботы и великодушия, для того чтобы устранить банальную течь в ванной? Ее психическая неуравновешенность проявляется с каждым днем все больше и больше.