Тело Кристины - Макс Монэй (2008)

В этом логове, которое ни в чем не уступало нашему Дворцу правосудия, каждую неделю начинался новый процесс по делу какой-нибудь клиентки, единственное преступление которой состояло в том, что ее муж был постоянно в командировке. Беспощадные сплетницы клеймили ее потаскушкой, несмотря на то что бедняжка еженедельно выкидывала целое состояние на ванночки для ног с морской солью. Никакие жертвы не могли спасти ее положение. Географическая нестабильность ее супруга превращала ее в проститутку.

Спокойно. На следующий день эта самая королева проституток сама наводила шорох в курятнике и, хлопнув дверью с другой стороны, вновь становилась образчиком целомудрия.

Карамельно-розовый. Леденцово-розовый.

Моя матушка и здесь, как и везде, была звездой. Звезда маникюрного салона. На ней каждое украшение, каждый шейный платочек сидели так, что мода дня блекла на глазах как поспешно закрытое дело, как плохо скрытый неоконченный роман. Из этого следует вывод, что для всей остальной клиентуры ее страсть к розовому цвету была равносильна эпидемии острой заразы. Все без разговоров хотели такие же ножки, как у нее, хотя бы ножки, за неимением возможности слизать все остальное.

Блестящий розовый лак, словно конфетки на конце каждого пальчика.

Ведь это твой пальчик, мамочка, у меня в руке? Чей же еще, если не твой?

Отныне и навсегда на твоей ножке, живой или мертвой, зияет дыра. Твоя лапка непоправимо испорчена — и, что бы там ни было, по моей вине.

Прости.

Даже без кусочка плоти ты навсегда останешься моей самой любимой мамочкой. Прости.

А пальчик-то гниет. И к тому же воняет, разлагаясь. В нем, поди, и червячки заведутся.

Придется избавиться от пальчика моей матушки. И делать это нужно как можно скорее.

Поскольку похороны с церемониями удовольствие мне малодоступное, ничего не остается, как бросить его в унитаз и смыть водой вместо погребения.

Жуткий конец. Даже для пальца ноги.

Мне невольно представляется путь в городской канализации, который ему предстоит проделать, прежде чем он снова увидит свет божий. Интересно, где он всплывет? И смогу ли я действительно избавиться таким способом от части своей собственной матери? Братская могила рядом с такими похоронами покажется просто талассотерапией.

Чему быть, того не миновать. Оставим его на какое-то время, пусть размножает в себе болезнетворные бактерии в противоположном конце квартиры. В комнате моей женушки. Гладкие и белые черви будут жить там, где когда-то, обожаемая и боготворимая, она ступала своими миниатюрными ножками цвета слоновой кости. И пальчики были в комплекте, позволю себе заметить. По пять пальчиков на каждой.

Мамочка, ты знаешь, сейчас обстоятельства этой ампутации волнуют меня гораздо больше, чем сам факт.

Условия, при которых она, возможно, происходила, не дают мне спать спокойно.

«Твоя мамочка захлебнется в крови твоего папочки».

Интересно, он уже мертв, тот самый папочка? А мамочка уже плавает в красной луже их смешанной крови? Море дезактивированного гемоглобина — одно из непременных последствий непрофессиональных хирургических вмешательств.

А может быть, она узница какого-нибудь сырого подвала? Сидит и рыдает над пыльным трупом своего супруга, судорожно обнимая его в ожидании чудесного воскресения, роняя свои животворные слезы на его прах, дрожа от холода и неукротимой надежды?

Неизвестность погружает меня в отчаяние. Ничего не знать об их судьбе — тоска смертная!

Простая уверенность в том, что они уже отмучились и покоятся с миром, была бы для меня настоящей отрадой.

49