Голубые Орхидеи - Джулия Фэнтон (1995)

— Мы будем предоставлять каждый час информацию о ее состоянии, — подытожил он, и репортеры помчались передавать полученный материал, а телекамеры еще продолжали жужжать.

Пол Дженсен намеревался сделать карьеру, и госпиталь Седарс-Синай был первым шагом на его пути. Он старался использовать любую возможность, чтобы закончить ординатуру по ортопедической хирургии именно здесь, где знаменитые пациенты были обычным явлением и спортивные травмы шли на первом месте. Он надеялся, что уже через несколько лет сможет возглавить процветающую спортивную клинику в Беверли-Хиллз.

Он увидел доктора Фелдмана, который, закончив пресс-конференцию, большими шагами пересекал холл, и поспешил догнать его.

— Рик, как у нее дела, я имею в виду — на самом деле?

— Мы не сможем определить степень повреждения спинного мозга, пока не сделаем операцию, Пол.

— У меня нет сейчас дежурства. Могу я присутствовать на операции?

— Если хочешь, — ответил Фелдман, останавливаясь около лифта.

Валентина. Интересно, вспомнит ли она его? Пол почему-то был уверен, что вспомнит. Он следил за ее карьерой с самого начала, особенно после встречи с Орхидеей, и уже давно собирался связаться с ней.

Она плавала на дне глубокого черного колодца. Где-то над ней лишенные телесной оболочки голоса что-то говорили, но слов она не могла разобрать.

— Валентина… Валентина… ты меня слышишь? — все повторяла Пичис. — Валентина, проснись. Проснись, дорогая. Ты поправляешься.

Валентина покачала головой. Она, казалось, была привязана тонкими тросами, производившими странные воющие звуки, которые проникали внутрь ее черепа, когда она пыталась двигаться.

— Валентина. Проснись, Валентина. С тобой все в порядке, все хорошо. Ты уже поправляешься.

«Поправляется? От чего?»

— Я не могу двигаться, — тяжело дыша, пробормотала она.

— Тебя забинтовали и привязали к кровати, Валентина. Поэтому ты не можешь двигаться. Но доктора говорят, что ты поправляешься, дорогая.

Сбитая с толку, перепуганная, Валентина покачала головой и тотчас же почувствовала острый, как удар ножа, приступ боли где-то в ногах.

— Не пытайся двигаться. Доктор Фелдман минут через десять придет и поговорит с тобой.

— Доктор? — Валентина облизала сухие потрескавшиеся губы. Горло болело и саднило. Она слышала странный звук «блип-блип-блип». Разве она в больнице? Короткие вспышки проносились в ее мозгу. Что-то связанное с танцем казаков.

Затем огромная волна изнеможения опустилась на нее, снова погружая в пучину бессознания.

— Валентина, не засыпай. Проснись, дорогая. Ты должна проснуться. С тобой все будет хорошо.

— Нет, нет, я так хочу спать, дайте мне выспаться, — пробормотала Валентина, удаляясь в спасительную тьму.

— Что мы будем делать, если она парализована? — Пичис, стиснув руку Эдгара, выразила словами свои страхи.

Они находились в комнате для гостей, предназначенной родственникам знаменитых пациентов. По телевизору каждый час передавались последние новости, а также повторные показы ужасной сцены падения.

— Дорогая, никто не сказал нам, что она парализована, — в четвертый раз уверял жену Эдгар. — Ее оперировали лучшие врачи в стране… в мире. И она попала к ним вовремя. Здесь есть вся новая техника для восстановления перелома дисков… мы должны миллион раз благодарить Бога за то, что ее спинной мозг не был поврежден, а только задет.

— Но врачи могут допускать ошибки, они не боги, — беспокоилась Пичис.

— Детка, здесь лучшие врачи.

— Мистер и миссис Ледерер?

— Да, да, да! — вскочив, закричал Эдгар.

К ним, сердечно улыбаясь, подошел доктор Фелдман.

— Превосходные новости, мистер и миссис Ледерер. Валентина пришла в сознание, и мы стабилизировали ее состояние. Предварительные исследования показывают, что она сохранила чувствительность конечностей и может ими слегка шевелить.

— О, слава Богу, — заплакала Пичис.