Голубые Орхидеи - Джулия Фэнтон (1995)

Через две недели они вернулись в дом в Холмби-Хиллз — это довольно богатый район, тесно связанный с Беверли-Хиллз. Эдгар нажал на нужные пружины и добился, чтобы они поселились в этом доме на год, пока его хозяин, театральный актер, играл на Бродвее. При доме был маленький, но изысканный бассейн и зеркальный тренировочный зал, оснащенный новейшим спортивным оборудованием фирмы «Наутилус».

— Мне понравилось это место главным образом из-за тренировочного зала, — сказал ей Пол. — Это очень хорошо для твоей профессиональной реабилитации, Вэл. Пообещай мне, что будешь заниматься каждый день.

Три недели спустя Пол стал дипломированным хирургом-ортопедом и вернулся работать в госпиталь, где с головой погрузился в медицинскую практику и задерживался допоздна.

— Милая, относись ко мне терпеливо, — оправдывался он, когда она жаловалась. — Знаешь, я не хочу зависеть от твоих денег или от щедрости твоего отца. Я хочу сам обеспечивать нас. К тому же у меня есть долги. Боже, я заложил полжизни, чтобы стать врачом.

— Но неужели ты не можешь хоть немного времени проводить со мной? Я так… — с усилием она оборвала себя, чтобы не произнести слова «одинока».

Но когда прошла целая неделя, и они с Полом ни разу не поужинали вместе, Валентина не смогла сдержать своих чувств.

— У большинства врачей есть хоть немного времени для себя, — посетовала она ночью в пятницу, когда он пришел домой после полуночи.

— Только не здесь, — сказал он, пожимая плечами. — В Беверли-Хиллз все по-другому, милая.

— Мне надоело есть одной, Пол. Я просмотрела все фильмы по кабельному телевидению и прочла все бестселлеры из списка «Нью-Йорк таймс».

Губы у него сжались.

— Ты же не пленница. Позвони Пичис, дорогая, или пригласи кого-нибудь из подруг, чтобы они погуляли с тобой. К примеру, Дженни Триллин. Вы можете сходить в бистро «Гарденс» или «Оранжери» в любое время, когда захотите.

— С подругами? Я не хочу все время ходить с подругами, Пол. Я хочу моего мужа.

— У тебя он есть, детка, — сказал Пол. — Это так. Но будь терпелива.

Он подошел к ней, обнял и стал целовать. Одна неделя сменяла другую, но Валентина не ощущала ожидаемого улучшения здоровья.

— Вы должны примириться с хронической болью, — сказал ей однажды доктор Фелдман, когда она разразилась слезами в его кабинете.

— Хронической? Но я думала, что дело в методе лечения, — запротестовала она.

— Вэл, мы сделали для вас все, что смогли, с медицинской точки зрения. Боль — очень сложный феномен, и мы не знаем полностью его природы. Стресс, волнения, наши собственные пороги чувствительности — все это играет свои роль в дискомфорте, который мы ощущаем. Я собираюсь направить вас в клинику хронической боли. Они используют специальный мониторинг и много других средств, уменьшающих напряжение, и в состоянии помочь вам достигнуть того уровня, при котором можно жить.

Вспыхнув, она смотрела на него.

— Вы говорите, что боль существует только в моем сознании, не так ли?

— Вэл, я же сказал вам, что боль такая субъективная вещь.

Рассерженная, она покинула кабинет, остановилась, чтобы проглотить всухую две таблетки, которые Пол прописал ей.

К тому времени, когда она приехала на стоянку в Спаго, где у нее была назначена встреча с Пичис, лекарство начало действовать.

— Дорогая, ты такая бледная. Как ты себя чувствуешь? — спросила Пичис, когда Валентина подошла к столику у окна, выходящего на бульвар Сансет.

— Со мной все хорошо.

— Ты как будто не в себе.

— Пичис, со мной все в порядке! — огрызнулась Валентина. Она никогда не называла свою мать Пичис, разве только в минуты раздражения.

— Тогда все хорошо, — Пичис взяла меню. — Чего же мы хотим? Например, зажаренного на рашпере тунца или жареного барашка?

— Только не барашка, — сказала Валентина, ощущая приступ головокружения.